спекулятивные высоты, где невозможно долгосрочное планирование, но и заметно тормозит развитие всей экономики, и – через попытки массового перехода на растительное топливо – угрожает глобальным голодом. Обширнейший и экономичнейший энергоресурс – ядерный – вызывает не только экологические опасения (уже опровергнутые послечернобыльским техническим прогрессом [62]), но и политические (как потенциальный объект активности террористов и неустойчивых государств). Глобальное потепление, чьи причины ещё не вполне исследованы (а потому не вполне ясно, как ему противостоять), уже заметно влияет на условия ведения хозяйства – прежде всего сельского – в обширнейших регионах. Местные климатические перекосы – вроде явно избыточного обводнения сибирских рек, в заметной мере связанного с необратимым выносом влаги из Центральной Азии (из Арала господствующие ветры несут пар к истокам Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, а с орошаемых полей – далеко в сторону) – также создают глобальные осложнения (так, увеличенный сток сибирских рек способствует опреснению Северного Ледовитого океана и таянию его ледяного покрова, что в свою очередь усиливает глобальное потепление; на эту тему несколько лет назад нам довелось опубликовать две статьи, «Глобальная разбалансировка» и «Третий парниковый» – их текст приведен в главе «Стратегические рецепты»). Наконец, погоня за сиюминутной экономической выгодой порождает массовую утечку мозгов из всех стран СНГ на Запад и Восток, не позволяя устойчиво работать большим научным и техническим коллективам, способным решать долгосрочные задачи.
Весь этот комплекс проблем можно (по крайней мере для большей части евразийского материка) решить в рамках единой – и довольно эффективной – программы. Достаточно сформировать на большой технологической площадке, географически изолированной от густонаселённых и/или экономически развитых регионов, единый комплекс из нескольких десятков (в перспективе – сот) реакторных энергоблоков максимальной технически возможной мощности, действующих по самой эффективной технологии размножения ядерного топлива.
Оптимальной по географическим и геологическим критериям площадкой для ядерного города представляется бывший полигон испытаний ядерного оружия в Семипалатинской области Казахстана. Накопленный ещё в советское время опыт его охраны может быть дополнен современными технологиями вроде электронного наблюдения, заградительных аэростатов с телекамерами расширенного спектра (от ультрафиолета до инфракрасного) и даже спутников: предполагаемая концентрация выработки энергии окупит любые затраты. Местные условия допускают, в частности, размещение реакторов на любой желаемой глубине под землей, что исключит выбросы даже в аварийных обстоятельствах.
Статус ядерного города может быть широко вариативен: от кальки с договора по космодрому Байконур – до международной экстерриториальной зоны. Хозяйственные и технические проблемы могут решаться и при участии потенциальных потребителей, коим предлагается выступить как учредителями, так и акционерами проекта.
Производительность комплекса можно наращивать столь быстро, чтобы покрывать значительную часть стремительно растущих индийских и китайских потребностей. От этих новых экономических гигантов пойдёт соответствующая часть финансирования работ. Кроме того, в проект возможно (и даже желательно) включить, например, Иран, сняв тем самым опасения многих стран, связанные с его ядерной самостоятельностью. Это для них существенно выгоднее и спокойнее (да и безопаснее) иранской программы обогащения урана, подозрительной с точки зрения нераспространения ядерного оружия.
Значительную часть энергии можно экспортировать и более дальним потребителям – Европейскому Союзу и «азиатским тиграм». Тут, правда, могут сказаться неизбежные потери в обычных линиях электропередачи. Их можно устранить, перейдя на сверхпроводящие кабели. Сегодня высокотемпературная сверхпроводимость уже доведена до экономически приемлемых решений. Соответствующими технологиями располагает, в частности, ЕС. Это создаёт возможность его участия не только финансами, но в первую очередь – технологиями. Хотя, конечно, традиционное европейское экологическое беспокойство также принесёт проекту немалый денежный поток: от страхов зачастую проще откупиться, чем глядеть им в лицо.
Вероятно, ЕС захочет участвовать в проекте и другими технологиями. Это вряд ли необходимо: Россия давно располагает всем необходимым, причём на мировом уровне (а необходимый эксплуатационный опыт есть и в других странах СНГ, чьи специалисты также могут быть привлечены к делу). Но можно рассмотреть возможность использования западных систем наблюдения и управления, дабы теснее привязать (и успокоить) чем побольше партнёров.
Впрочем, если понадобится, можно обойтись и без сверхпроводимости. Ещё в СССР создана линия электропередачи (ЛЭП) сверхвысокого напряжения – 1500 КВ – длиной более 2400 км для передачи в центральную часть страны электроэнергии, выработанной из высокозольного (а потому невыгодного для перевозки) угля экибастузского месторождения в Казахстане. Для уменьшения потерь линия работает на постоянном токе: современные системы преобразования из переменного и в переменный требуют меньшей мощности, чем уходит (при столь большой длине) в излучение обычной ЛЭП переменного тока. Кстати, сам комплекс громадных ТЭС (чего стоят одни дымовые трубы высотой 420 м!) – прообраз предлагаемого энергетического города.
Существующие теплоэнергетические установки нуждаются в значительном расходе воды на охлаждение. Перспективные методы – вроде магнитогидродинамических генераторов на разогретой реактором плазме – пока не вышли из стадии эксперимента. Сейчас на Семипалатинском полигоне воды маловато. Но изобилие энергии позволит организовать перекачку части речного стока из Сибири, решая тем самым сразу две климатические проблемы – дефицита воды в Приаралье и избыточного опреснения и отепления Ледовитого океана.
Россия и Казахстан не только обретут энергетический и водный потоки, достаточные для покрытия собственных нужд. Они получат новый мегаполис с высочайшей концентрацией учёных и инженеров, способных решать не только энергетические, но и другие наукоёмкие задачи. Они будут держать руку на пульсе экономики большинства экономически развитых стран Евразии, тем самым существенно повысив собственные коммерческие и политические возможности. Они, наконец, станут центром нового глобального хозяйственного конгломерата, чьи участники будут вынуждены умерить взаимные претензии, а потому окажутся менее чувствительны к провокациям со стороны политических структур, не вовлечённых в проект (прежде всего – из-за океана).
Старушка Европа получит от реализации проекта не меньше – и даже в некоторой степени больше (а значит, от неё можно ожидать заметной части финансирования). Причём прежде всего – не энергетически, а климатически. По данным представителей ЕС в Брюсселе, только засуха и жара стоили европейской экономике в последние годы кругленькую сумму – сто миллиардов евро. Приблизительно во столько же обходятся Евросоюзу и катастрофические наводнения. Евразийская ядерная программа способна на порядки снизить эти издержки благодаря выправлению водного дисбаланса на континенте: она будет способствовать созданию мощного стабилизатора климата в Евразии, где катастрофические аномалии и экстремумы превращаются в норму.
ЭНЕРГОКЛИМАТИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
ТЕХНОПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ
Когда пару лет назад на очередном саммите президент Казахстана поинтересовался возможностью закупки воды сибирских рек, Дмитрий Анатольевич Медведев ответил в духе рекомендации Первого консула Французской республики Наполеона Карловича Бонапарта автору статьи о правах и обязанностях Первого консула в конституции 1800-го года: «Пишите кратко и неясно». И не только потому, что идею эту много лет продвигал человек, скоропостижно лишившийся медведевского доверия. Но ещё и потому, что технические перспективы такой торговли действительно не вполне ясны. И в обстановке новой угрозы экономического кризиса многим боязно ввязываться в дело, не гарантирующее сиюсекундной трёхсотпроцентной отдачи. Особенно когда синица в руках – нефтегазовые промыслы и трубы, созданные десятилетиями усилий советских времён, – регулярно несёт золотые яйца в стиле Фаберже.
