– Я не знаю… – засомневался тот. Ему совсем не хотелось становиться торговцем топорами.
– Зачем Деспотату столько топоров? – возразил Энлиль. – Он же в тундре находится, там даже лесоповал толком не организуешь…
– Не скажи, – покачал головой Ляжка. – Они своих кобольдов черт-те чем вооружают, а топоры получились что надо, крепкие.
Лара поглядела на Ляжку строго.
– Или гномам их загнать…
– Гномам они не по размеру.
– Это ничего! – уверил Ляжка. – Рукоятки просто обрезать и можно продавать, гномам всегда инструментов не хватает. У меня есть старые связи…
Ляжка неожиданно замолчал и принялся смотреть куда-то за плечо Лары. Энлиль тут же посмотрел в ту сторону, и щека у него нервно дернулась.
– Ну что там еще? – Ларе не хотелось оглядываться.
Оглянулся Гобзиков. То, что он увидел, совсем ему не понравилось.
– Это не я! – заверил Энлиль и чуть не всхлипнул. – Не я!
Лара тоже обернулась.
Над холмами медленно клубилась черная туча. Через тучу проскакивали сполохи света. Ларе даже показалось, что не просто сполохи, а лучи прожекторов, пытающиеся прорваться в этот мир. Внезапно мельтешение остановилось, лучи замерли и приобрели красный оттенок.
– Ну, Копперфильд, ты что наделал?! – нервно спросил Ляжка. – Что за дрянь?
– Это не я… – растерянно повторил Энлиль. – Оно само…
Лучи сместились и сошлись в крупную сетку.
– Сеть… – пораженно пробормотал Энлиль. – Похоже на сеть…
И указал пальцем. Гобзиков проследил. Небесные лучи и правда сошлись в правильные геометрические решетки, которые начали медленно вращаться. Будто насаженные на одну ось две прозрачных шахматных доски. Выглядело их вращение почему-то зловеще. Как-то даже особенно зловеще. Готически как-то.
– Мне кажется, лучше нам… драпать… – пробормотал чувствительный к опасностям Ляжка. И вдруг заорал: – Это торнадо! Линяем!
Лара подхватила пилу, Ляжка подхватил топор, Гобзиков тоже топор, Энлиль подхватил котелок. Бредень же запутался за пилы.
Они отбежали по берегу почти метров на триста, как из черной тучи протянулся к земле тонкий угольный палец. Он мгновенно всосал всю воду из бочага и из ручья, собрал с берега все кусты шиповника с их лепестками, подхватил с берега топоры и пилы, после чего медленно двинулся между холмами.
В сторону Ляжки, Энлиля, Гобзикова и Лары.
– Надо забраться повыше! – крикнула Лара. – Смерчи обычно идут по низинам!
Гобзиков тоже так слышал. И они побежали в сторону холма.
Подъем был крутой, земля мягкая, карабкались тяжело. Да еще мешали кусты. Лара лезла первой – хваталась за ветки, подтягивалась, подтягивалась еще, продвигалась. Энлиль и Ляжка поспешали за ней, тоже весьма споро. Гобзиков последним, замыкал отступление.
Потом, когда они добрались уже до самого верха, Энлиль вдруг запнулся за корень и покатился вниз. Лара оглянулась. Энлиль отскакивал от склона, как мячик, весело, как казалось, вскрикивая. Гобзиков попытался его поймать, но не получилось. Энлиль скатился к самому основанию сопки, наткнулся на банку, порезался – по ладони прошла красная полоса.
Торнадо был уже совсем близко и ревел, как трансконтинентальный лайнер. Энлиль стоял с глупой растерянной рожей. Он смотрел вверх и не смотрел на торнадо.
Лара остановилась, подумала и начала быстро спускаться.
– Стоять! – Гобзиков схватил ее за шиворот. – Все! Его не достать!
Лара дернулась еще, но Гобзиков держал крепко, откуда силы взялись.
Энлиль все-таки обернулся. Торнадо сделал резкий скачок и слизнул его. В вертящейся черной мути не было видно ничего, ни топоров, ни Энлиля, только банку, которая бешено носилась по самой границе твистера.
Торнадо шагнул в сторону и стал обходить холм с правой стороны, как и сказала Лара. Обогнув холм, смерч неожиданно резко потерял силу, а затем быстро втянулся в небо.
– Все… – выдохнул Ляжка, – готов…
– Готов… – Гобзиков смотрел на черную тучу.
Она стремительно рассасывалась, сворачивалась в кляксу, затем в черное пятно, затем в точку. И снова зажглось солнышко.
– Раззудилась… – Ляжка протер глаза.
– Где Энлиль? – спросила Лара.
– Утащило его…
– Куда?
– Не знаю…
Между Ларой и Ляжкой хлопнулась та самая банка. Немного постояла, затем, побрякивая, покатилась под откос. Банка была какая-то ненормально блестящая и совершенно не помятая.
– Может, он сейчас тоже выпадет? – предположил Гобзиков.
Но выпал не Энлиль. Сверху что-то зашуршало, и на холм посыпались квадратные бумажные листки.
– Превратился в бумагу… – оторопело прошептал Ляжка.
– Ерунда… хотя…
Ляжка протянул руку, поймал листок и ойкнул.
– Что? – спросила Лара.
– Тут же они… – прошептал Ляжка.
– Кто они?
– Перец. И этот, второй… В одном лице… Хочешь посмотреть?
– Не хочу. Читай. Вслух читай.
– Как знаешь…
Бывший деспот принялся читать вслух, с выражением:
– «Ко всем в настоящее время пребывающим в альтернативном пространстве, известном как Планета Х…» Что за Планета Х?
– Не отвлекайся, – приказала Лара. – Планета Х – та же самая Страна Мечты. Что там дальше?
– Да? Смотри-ка ты, планета Ха… Не могли ничего лучше придумать…
– Не Ха, а Икс, – поправила Лара.
– Не, Икс это скучно, – не согласился Ляжка. – Планета Ха – гораздо интереснее звучит. Ха… Ха-ха! Утащило человека в эфир, а ты говоришь не ха-ха!
– Читай же, – попросила Лара.
Они сидели втроем на плешке. Солнышко приятно грело, небо синело и лучилось легкомыслием. Торнадо шикарно прошелся по окрестностям. Холмы выглядели ободранными, лысыми и зловещими, но между ними было еще хуже – каша из земли, поломанных деревьев, кустов и еще непонятно чего.
Торнадо и раньше случались, но тогда Лара думала, что происходят они сами по себе. А тут – сетка, торнадо, листовки… Теперь Лара полагала, что все это как-то связано с установкой. Той, что построил ее отец. Той, что открывала Дверь. Они снова взялись за свое. А может, они и не останавливались никогда. Отца гонит безумная идея отыскать мать, Ван Холла гонит безумная идея сожрать все, что только можно сожрать. Впрочем, отца, может быть, уже ничего и не гонит. Может быть, все без него уже двигается…
И еще этот дурачок привязался. Точно дурачок, жаль его… Хотя она его и предупреждала…
А Гобзиков вообще ничего не думал. Мысли в голову не шли совершенно. И он решил, что лучше всего пока молчать и мотать на ус. Стать незаметным, смотреть и слушать. Исчезновение Энлиля публику не очень поразило, и он тоже не стал поражаться.
– Энлиль все-таки исчез… – сказал Ляжка. – Где он теперь?
Лара пожала плечами.
