сбоку и со второй очереди зажег. Он вспыхнул и упал.
Еще минута – и рухнул четвертый «Капрони». Его сбил летчик комиссар Косоруков. Остальные ушли. Игра закончилась со счетом 4-0 в нашу пользу.
Так отомстили мы «Капрони» за Петю Чепелкина.
Наша разведка обнаружила на одном из аэродромов в глубоком тылу противника значительное скопление самолетов. Зная, что самолеты эти предназначены для бомбежки Ленинграда, командование приняло решение нанести по аэродрому штурмовой удар. Наносить удар по аэродрому отправилось несколько штурмовиков, а мы небольшой группой, которую вел гвардии майор Мясников, вылетели их сопровождать для защиты от неприятельских истребителей.
Полет этот был мне особенно любопытен, потому что год назад я сам садился на этот аэродром и хорошо его знал.
Мы перелетели линию фронта и увидели земли, захваченные фашистами. Когда в прошлом году я пролетал над этими самыми землями, здесь всюду чувствовался расцвет жизни – без конца тянулись засеянные рожью поля, цвели сады и огороды, паслись стада, бегали дети, уютный дымок тянулся из труб над крышами. Сейчас здесь запустение и смерть. Поля поросли бурьяном, черные пожарища вместо деревень. Мы появились над аэродромом внезапно. Немцы не ожидали, что мы осмелимся совершить налет на такой далекий тыловой аэродром, и зенитная артиллерия открыла огонь только после того, как наши штурмовики сделали первый заход. Благодаря внезапности удара немецкие истребители не успели взлететь. После нескольких атак наших штурмовиков внизу под нами было море огня и множество исковерканных самолетов.
На следующее утро Советское Информбюро сообщило: «Летчики Краснознаменного Балтийского Флота на одном аэродроме противника уничтожили 58 самолетов». А наши техники с величайшим любопытством рассматривали две фотографии – аэродром до штурмовки и аэродром после штурмовки.
На один из участков Ленинградского фронта немцы пытались подтянуть резервы морем. Срыв этих операций был поручен группе штурмовиков под командованием знаменитого летчика-штурмовика Карасева. И перед нами снова поставили задачу: охранять наши штурмовики от вражеских истребителей.
Вечером перед закатом один из летчиков-разведчиков доложил, что в квадрате N курс 180° движутся три больших немецких транспорта в охранении сторожевых кораблей. Мы вылетели на уничтожение этих транспортов – четыре штурмовика и десять истребителей. Увидев нас, немецкие корабли заметались из стороны в сторону. Это был не маневр, это была паника.
Один из транспортов – самый крупный – был нагружен боеприпасами. Когда в него попала бомба, сброшенная Карасевым, произошел такой большой взрыв, какого я никогда прежде не видел. Столб воды и пламени поднялся на двести метров. В вечерних сумерках он был виден с замечательной отчетливостью. Когда столб этот рухнул, большого транспорта в 3 тысячи тонн на воде уже не было. Только несколько обломков плавало на поверхности моря.
Я по радио поздравил Карасева с чистой работой.
Мать моя живет на Балтике, в городе Ораниенбауме. Фронт проходит совсем близко, немцы обстреливают город, но уезжать она не хочет. Она хочет видеть, как сражается ее сын. И я, вспоминая пристальный, требовательный взор матери, стараюсь сражаться как можно лучше.
Я получаю много писем. Мне часто пишут незнакомые люди. Строго, пристально и требовательно следят они за тем, как мы сражаемся, как я сражаюсь.
И, чувствуя на себе их внимательный взор, я стараюсь сражаться как можно лучше.
Много было боев, много боев еще будет. В этих боях мы научились ненавидеть врага. Мы научились прямо смотреть в лицо смерти. Мы научились побеждать. И мы победим.
О.В. РАСТРЕНИН
'ПРОСТАЯ' ИСТОРИЯ САМОЛЕТА Ил-8
(Продолжение, начало в № 2-4/2008 г.)
Если недостатки стрелково-пушечного вооружения Ил-10 легко устранялись при переходе к конструктивным решениям, принятым для серийного самолета Ил-2, то с бомбардировочным вооружением Ил-10 дела обстояли гораздо хуже. Загрузка бомбоотсеков опытной 'десятки' бомбами калибров от 1,5 до 50 кг была на 100-200 кг меньше, чем серийной 'двойки', и никаких других возможностей, кроме как размещения дополнительно двух бомб (калибров 50-100 кг или 250 кг) на внешних узлах подвески, на самолете не имелось. По этой причине начальник 4-го отдела института генерал- майор М. В. Шишкин и его заместитель полковник Н. И. Шауров, давая тактическую оценку новому штурмовику, указывали, что 'наличие Ил-10 не исключает необходимость иметь на вооружении ВВС самолет Ил-8…, хотя и уступающего по летным данным.
В заключение отчета Ил-10 был рекомендован в серийное производство при условии устранения выявленных дефектов и недостатков. Акт по государственным испытаниям самолета утвержден Главным инженером ВВС генералом А. К. Репиным 9 июня 1944 г. Самолет был возвращен на завод № 240 для замены мотора, выработавшего ресурс, и устранения дефектов. После этого предлагалось вновь предъявить самолет в НИИ ВВС для производства дополнительных испытаний.
Таким образом, и военным, и НКАП, и руководству страны было из чего выбирать. Поначалу сравнение опытных боевых самолетов проводилось между Ил-8 и Су-6, затем к ним 'присоединили' Ил-10.
После обмена мнениями по этому вопросу и, учитывая, что Су-6 к тому времени формально все же не завершил в полном объеме программу государственных испытаний, выбор был сделан в пользу самолета Ил-10, который по основным летным данным превосходил своих конкурентов. Постановлением ГОКО от 23 июля 1944 г. 'десятка' была запущена в серийное производство сразу на двух авиазаводах – № 1 и № 18.
В связи с решением ГОКО на 18-м авиазаводе были прекращены все работы по развертыванию серийного производства самолета Ил-8 АМ-42.
К сожалению, при проведении сравнительного анализа летно-боевых качеств самолетов не обратили внимания на такие важные для самолета-штурмовика показатели как средняя скорость установившегося пикирования, среднее значение маневренной перегрузки, приемистость самолета, а также характеристики боевой живучести.
Как известно, чем меньше скорость самолета на пикировании, тем лучшие условия создаются при стрельбе из пушек по наземным целям, а более высокие средние значения маневренной перегрузки и приемистости позволяют выполнять боевое маневрирование с меньшей потерей энергии и с меньшим пространственным размахом, повысить эффективность противозенитного маневра и т.д.
Если провести сравнение самолетов по этим показателям, то получается следующая картина: 'сухой' незначительно (на 2-6%) превосходил 'десятку' по маневренной перегрузке и скорости пикирования, уступая в приемистости (на 14%), а 'восьмерка' имела некоторое преимущество перед Су-6 и Ил-10 в скорости
