Известно, что в дни солнцестояний обычно случаются чудеса. Осеннее равноденствие тоже не обошлось без донельзя странного события, правда, коснувшегося только меня одного.
Дело в том, что в моей спальне среди ночи объявился призрак.
Конечно, в королевской резиденции Тарантии, как и во всяком уважающем себя замке, обитали привидения — взять хотя бы тень герцога Мартена, убитого в подвале дворца лет двести назад, еще при короле Сигиберте Великом. Привидение герцога появлялось только в полнолуния, таскало в руках собственную голову и нудно призывало всех встречных-поперечных отыскать его убийцу и казнить изменника. Словом, обычный безвредный фантом, кому-то кажущийся устрашающим, а кому-то — забавным.
Однако призрак неожиданно посетивший опочивальню барона Юсдаля к ведомству неупокоенных и мятущихся душ никак не относился — это была созданная магией иллюзия человека, в действительности находившегося на расстоянии многих сотен лиг от аквилонской столицы. Однако таковая иллюзия меня видела, могла со мной разговаривать, отвечать на вопросы и даже вполне оживленно жестикулировать.
Вполне естественно, что сначала я перетрусил, поскольку прибытие призрака сопровождалось весьма красочной магической иллюминацией и устрашающими эффектами. Призрак, однако, постарался меня успокоить, сказав, что использованное им колдовство угрозы для барона Юсдаля не представляет, а если названный барон соизволит успокоиться, выпить для храбрости вина и присесть напротив, то, возможно, услышит нечто весьма любопытное.
Так я и сделал. Плеснул в свой бокал розового пуантенского, поборол дрожь в коленях и на всякий случай устроился в кресле в самом дальнем от призрака углу спальни.
Передо мной стояла высокая, закутанная в синий плащ фигура — иллюзию реальности смазывала только изредка пробегавшая по фантому рябь, наподобие поднимающихся волн горячего воздуха.
— …Итак, вы дворянин, человек и маг, — повторил я слова незнакомца. — Может быть, представитесь? А то как-то неудобно — вы мое имя знаете, а я не ведаю, с кем говорю.
— Отвечу по порядку, — призрак, как мне показалось, хихикнул. — Да, я ношу старинный родовой титул, но магом не являюсь. Связаться с вами мне помогли… м-м… хорошие знакомые. Представиться, увы, я не могу — это было бы опрометчиво. Но для удобства называйте меня, допустим, месьором Лерэ.
«Лерэ» — «пустота», мгновенно перевел я знакомое немедийское слово. Ну-ну. Похоже, чувство юмора у ночного визитера напрочь отсутствует. Имечко словно сошло со страниц дурных сочинений Гая Петрониуса о каких-нибудь дворцовых интригах, густо замешанных на несчастной и неразделенной любви, — эти сопливые истории ныне весьма популярны у тарантийских пожилых дам и впечатлительных девиц.
— Хорошо… месьор Лерэ, — вздохнул я. — Начнем с самого главного: что привело вас в мою спальню в столь поздний час?
— Ваша неизбывная любознательность, барон, — донеслось из-под маски, скрывавшей лицо фантома. — Всему Закату барон Юсдаль известен как наипервейший собиратель сплетен и любитель чужих тайн. Не обижайтесь, я не хочу сказать ничего дурного, вы ведь не пользуетесь этими тайнами в неблаговидных целях? Хотя, как я полагаю, многие отдали бы целое состояние за собранный вами архив.
— Вы хотите купить какие-то бумаги, хранящиеся у меня? — я нахмурился. Двусмысленные слова месьора Лерэ дают повод для настороженности. — Тогда вынужден вас огорчить — ни ведущаяся мною летопись, ни какие либо документы из архива не продаются.
— Боюсь, господин барон меня неправильно понял, — терпеливо ответил призрак. — Вовсе наоборот, я хочу чтобы в вашей хронике появилось несколько новых, весьма любопытных и назидательных для потомков записей.
— А именно? — я пытался вести себя хладнокровно и не показывать, что заинтересовался.
— Я знаю о том, что король Конан и его окружение обеспокоены действиями сообщества, называющегося Черным Солнцем… Я могу кое-что рассказать.
— Месьор Лерэ, вы что, фатарен? — перебил я. — Может быть даже «Совершенный»?
— Боги милостивые! Все эти разговоры, эти пустые слова о благостном духе и греховной плоти… Как надоело! Откровенно говоря, Тьма, Свет — это все так, только детей пугать. Если вы думаете по-другому, то сильно отстали от жизни. В наши прагматичные времена историю творят не могучие заклинания, а кавалерийские клинья и полки арбалетчиков. Ну, и золото прежде всего. Признаюсь, в Черном Солнце я занимаюсь именно денежными делами. То есть, имею весьма большое влияние, поскольку абсолютное большинство поступлений от легковерных идиотов, внявших учению Мэниха и отказавшихся от имущества в пользу ведущей к Свету бедности, проходит через мои руки. Поверьте, это огромные суммы, сравнимые с доходами королевской казны.
— Значит, вы действительно состоите в этой организации, — полувопросительно-полуутвердительно выдавил я. — Неужели наши догадки о том, что Черное Солнце всего лишь невероятная по размаху афера, призванная обчистить карманы купившихся на ваши проповеди простаков, — истинны?
— Это правда лишь отчасти, — спокойно ответил месьор Лерэ. — Поймите, я не имею права объяснить все, поскольку от моих слов может зависеть жизнь и благополучие слишком многих людей. Да, лично я зарабатываю на идеях пророка Мэниха деньги и не вижу в этом ничего особо предосудительного.
— Но это же обман! — воскликнул я. — Ложь и надувательство! Вы сознательно вводите людей в заблуждение, играете на их религиозных чувствах!
— Ничего подобного, — невозмутимо пожал плечами призрак. — Многие новообращенные фатарены искренне верят, что, избавившись от греховного золота, они встанут на путь очищения от плотской скверны. Почему я должен лишать людей веры? А деньги… Ну не в выгребную же яму их выкидывать? Если золото вам не нужно, отдайте его тому, кому оно больше пригодится. И вообще, вы слышали древнюю поговорку — хочешь заработать, создай новое вероучение!
— Вы назвали себя дворянином… — брезгливо скривился я. — А рассуждаете будто купчишка!
— Я вынужден так поступать, — столь же бесстрастно отозвался месьор Лерэ. — Потому что передо мной стоит цель. Приоткрою завесу: это цель политическая, достичь которой без золота невозможно. Впрочем, давайте более не отвлекаться. Я пришел к вам совершенно по другому поводу. Известно, что барон Юсдаль обладает при дворе Конана Аквилонского большим влиянием, а также слывет человеком умным и рассудительным…
— Терпеть не могу грубую лесть, — процедил я сквозь зубы. — Хотите, чтобы я упросил короля смотреть на выходки Черного Солнца сквозь пальцы? Что в обмен? Деньги? Как много? Учтите, меньше чем за сотню тысяч полновесных кесариев вы меня не купите.
— Прекратите паясничать, я говорю абсолютно серьезно, — повысил голос призрак. — Если излагать кратко, то сейчас и вам, и мне угрожает опасность. Я хочу предложить сотрудничество, дабы оную опасность устранить раз и навсегда. Моими силами тут не справиться, нужна мощь крепкого и стабильного государства. Все дело в магии. В магии Ахерона, которая, казалось бы, была прочно забыта.
— Подробности! — я рубанул ладонью воздух и тут же добавил скороговоркой: — Кажется, я понимаю, о чем идет речь. Ваши маги все-таки вышли из-под контроля? Почувствовали вкус вседозволенности, и теперь прочие руководители Черного Солнца у них не в авторитете?
— В целом вы довольно точно обрисовали ситуацию, — отозвался месьор Лерэ. — Но есть некоторые нюансы. Вы готовы выслушать меня не перебивая?
— Извольте…
В целом картина была приблизительно такой, как и предполагали маркграф Ройл и Валент из Мессантии во время нашего посещения развалин Стобашенного Пифона. Неосмотрительность людей, возглавлявших секту фатаренов, привела ко вполне предсказуемым последствиям.
Помните мои записи, касавшиеся наших с Конаном и бароном Гленнором рассуждений о том, что еретическое течение расколото как минимум на три группировки, до времени друг во друге нуждающихся? Так вот, весьма многочисленное сообщество увлекшихся кхарийской магией «колдунов» действительно начало завоевывать все большую независимость от «политиков» и «торгашей» — привлеченные идеями фатаренов маги поняли, что набрали достаточно сил для того, чтобы или освободиться от бывших союзников, единомышленников и покровителей, либо подчинить их себе.
