при этом тоже опускается.
— Хорошо, что вспомнил, может, польза будет… — Додонов вынул из кейса маленькую отвертку для отвинчивания винтов с крестообразными головками. — Ну-с, приступим, перекрестясь!
И, присев на корточки, осторожно приподнял плейер, приставил отвертку к головке одного из винтиков. Неторопливо начал его откручивать, стараясь, чтоб отвертка не проскальзывала и не поуродовала головку винта. Таран старался пореже дышать. Додонов тоже посапывал, удлинив интервалы между вдохами и выдохами.
Наконец первый винтик выскользнул из гнезда и, тихонько брякнув, упал на пол.
— Чистый! — порадовался минер. Он осторожно, чтоб не дернуть, опустил плейер Юрке на грудь, положил отвертку на стол и размял пальцы известным детским упражнением для первоклассников: «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали!»
— А почему «чистый»? — спросил Таран, когда Додонов поднял с пола тонкий, но довольно длинный винтик.
— Потому, что к одному из этих винтиков может быть проволочка припаяна, под самую головку, с внутренней стороны крышки, — пояснил майор. — А сам он при этом ни во что не ввинчен. Проволочка может быть тоненькая, мягкая и, когда ты начнешь болтик против часовой стрелки отверткой крутить, станет на него понемногу наматываться. Это надо чутье иметь, чтоб сразу ощутить. К тому же слабинку на проволочке оставляют небольшую. Три-четыре оборота сделаешь — проволочка натянется, пятый крутнешь — а она замыкатель на контакты надернет или ударник освободит… Так, продолжим! Только придется тебе на спину лечь. Удобней будет орудовать.
Юрка вытянулся на полу, Додонов уселся рядом, приподнял плейер и принялся выкручивать второй болтик-винтик — тот, который находился в противоположном углу по диагонали от первого.
— А почему не тот, который рядом? — полюбопытствовал Таран.
— Потому что два болта, остающиеся по диагонали, держат крышку и не дают ей не вовремя открыться, — пояснил Додонов, — а то соскочит рука, невзначай крышка приоткроется, а проволочка дернется… Нехорошо выйдет.
Второй болтик тоже оказался «чистым».
— Так, — облегченно вздохнув, произнес майор. — Теперь сложно будет. Придется тебе ассистентом побыть. Зажми пальцами плейер с двух боков. Плотно, но не так, чтоб раздавить, понял? Мне могут обе руки понадобиться…
И начал отвинчивать третий болтик. Юрка держал опасную коробочку, побаиваясь лишний раз вдохнуть. Но третий тоже оказался «чистым».
— Держи, не отпускай! — предупредил Додонов. — И, не поднимаясь с пола, поверни голову набок!
— Зачем? — удивился Юрка.
— Поворачивай, не вякай! Так. А теперь мягко клади плейер на щеку. Плавненько, не дергая… Нормально. Даст бог, и этот чистым окажется.
Однако на сей раз уже после первого поворота отвертки майор сказал:
— О-па! Все ж таки подсуропили! Значит, Юрик, работаем так. Это я объясняю, пока ничего не делай. Сейчас я осторожно перехвачу у тебя плейер. Отпустишь руки по моей команде и тут же подхватишь его с той стороны, где динамик. Будешь его держать на ладонях, прихватив пальцами, понял? Чтоб не ерзал, когда я буду крышку приподнимать… Ну, начали! Отпускай руки! Перехватывайся! Отлично. Держи нежно, но прочно.
Додонов вытащил небольшие кусачки, похожие на те, которыми ногти стригут, но с кембриками, натянутыми на ручки. Левой рукой он осторожно приподнял крышку, а затем перекусил кусачками проволочку.
— Вот теперь все как на ладони, — произнес он на выдохе. — Теперь лежи и не шевелись, только держись за корпус.
Юрка лежал, отвернув голову, а взрывоопасный плейер находился у него на щеке. Таран придерживал его пальцами, в то время как Додонов со своим инструментарием разбирался в устройстве мины. Тянулось это мероприятие, наверно, не более получаса, но для Юрки время шло очень медленно. При этом ему иногда начинало казаться, будто майор ковыряется не в начинке плейера, а в его, Тарановой, башке, непосредственно в мозгах. Это уж точно была какая-то невесть от чего проистекающая иллюзия. Видеть, что там, внутри вскрытого плейера, Юрка не мог, но каждое движение отвертки или пинцета, которыми в основном орудовал Додонов, передавалось через корпус на лицо, вызывало легкий, но нарастающий нервный зуд на коже. Какие-то нервные окончания отреагировали, а может, даже какой-то кровеносный сосуд начал легкие спазмы испытывать, но только у Тарана уже через несколько минут начала болеть голова, хотя он отродясь, даже после начала занятий боксом, мигренями не страдал. В общем, для него было большим облегчением услышать из уст Додонова короткое слово:
— Все!
Юрка не рискнул, однако же, сразу пошевелиться, и Додонову пришлось еще раз объявить:
— Все, юноша! Вставай и снимай хомут с шеи — не укусит…
Встать, конечно, Таран встал, но снять ремешок, на котором висел выпотрошенный плейер, решился не сразу.
— Снимай, снимай! — оскалился Додонов, у которого, однако, на лбу испарина просматривалась. — Ни хрена уже не будет. Вот он, пластит.
И показал Юрке небольшой, неправильной формы кусок грязно-серого вещества, объемом в половину брикета детского пластилина. Только после этого Юрка рискнул стянуть через голову ремешок из проводков и элементов питания.
— Конструкция, конечно, дилетантская, — оценил работу своих коллег Додонов. — Но с фантазией сделано. Запал всего один, ударно-капсюльный, без какой бы то ни было электроники. Но приводится в действие тремя механизмами срабатывания. Смотри сюда! Первый механизм — кнопка «воспроизведение». Чисто механически взводит пружину вот этими рычажками обратного хода, а при полном утапливании кнопки освобождает стопор ударника. Опускается вот эта маленькая вилочка — и «пошли клочки по закоулочкам». Но, если нажимаешь на кнопку «запись» одновременно с «воспроизведением», этого не происходит. Рычажки блокируются, и пружина не взводится. Запросто можно было заполаскивать тебе мозги, надиктовывая какую-то чушь на кассету. Второй механизм мы еще до вскрытия вычислили — ремешок. Элементарно оттягивает боевую пружину зеленым проводком, а синим — опускает все ту же вилочку. Знать бы сразу, можно было без опаски эти проводки у тебя на шее перерезать. Ни хрена бы не было… Ну, и третий механизм — проволочка от болтика.
— А это что? — Таран опасливо указал пальцем на какую-то плоскую фигулинку черного цвета, к которой были подключены желтый, красный и белый проводки.
— А это — тот самый маячок, которым они твое местоположение определяют. Но речи он не передает, микрофона не имеет. Работает от элементов питания, которые на ремешке. Совершенно независимо от стандартных батареек плейера. Наверно, предполагали, что ты можешь их вытащить.
— Так он что, и сейчас пищит?
— Пищит. — В доказательство этого Додонов поднес щуп своего «тестера» к фигулинке, и на экранчике опять возникли синусоиды. — Судя по мощности, уверенный прием сигнала возможен на расстоянии до 15 километров. Сколько мы, бишь, работали?
— Я не засекал… — пробормотал Юрка, который только сейчас в полной мере осознал, насколько близок был к смерти. И еще раз глянул на серый кусочек пластита, выглядевший совершенно безобидно.
— А я засекал, — заметил майор. — Один час тридцать семь минут. Как думаешь, заволновались твои «друзья» или нет?
— Не знаю… Если он и сейчас пищит, то они могут подумать, будто мы с Птицыным все еще разговариваем.
— Но могут и додуматься, что мы эту игрушку разрядили… Надо, кстати, Генриху доложить.
Додонов снял трубку телефона, стоявшего на столе у Птицелова, набрал три цифры. Должно быть, на другом конце провода этого звонка ждали, потому что уже через несколько секунд майор проговорил:
