Подписывают на двухтомную любительницу в переплете, в ее эпопеях утонете, но до утра не прочтете. Подписывают на лауреата премии за прочтение супергения. Подписывают на обои, где краской тома оттиснуты. Весь город стоит за Тобою. Я отдал жизнь за подписку. (Справка формациям будущим: читатели — ненормальные, что из миллиардов буквочек черпали информацию.) Подпишите меня на Выбранные места из читательских писем, где лучшие главы вырваны, но чей талант — независим. Подпишите меня на русскую дорогу, что мною избрана! Подписываюсь в нагрузку на двух спекулянтов избами. Подписываюсь без лимита на народ, что живет и мыслит, за Сергея, Осипа, Велимира, Владимира и Бориса. Подпишите меня на повести, слушаемые ночами, что с полок общего поезда, как закладки, висят ступнями. На судьбы без переплета — бакенщика в Перемышле, чьи слезы не перепьете, но сердцем все перепишете. Подпишите на книгу жалоб буфетчицы в Петрозаводске, что «Песнею Песней» стала б, да на руки не выдается. Подпишите на запрещенного педсоветом юнца читателя, кто в белом не видит черного, но радугу — обязательно. На технаря сумасшедшего, что на печаль не плачется, пишет стихи на манжетах и отдает их в прачечную. Читательницы-недогматки с авоськой рынка Центрального! Невыплаканные Ахматовы, тайные мои Цветаевы. Решительные мужчины — отнюдь не ахматовцы — мыслящие немашины. Спасут вас — и отхохмятся. Валентина Александровна Невская, читчица 1-й Образцовой! Румянец Ваш москворецкий станет совсем пунцовым. Над этой строкой замешкаетесь, свое имя прочтя в гарнитуре. Без Валентины Невской нет русской литературы. Над Вами Есенин в рамке. Он читчик был Образцовой. Стол Ваш выложен гранками, словно печь изразцовая.
