— О, так приятно, вам не нужно было этого делать! Я только… Ну, в общем, мне так жаль… Я о том, что случилось с вашей женой. Это ужасно.
Дэвид кивнул и опустил глаза, прежде чем повернуться к дому.
— Слушайте, я пойду и поставлю их в воду. Ричард дома?
— Думаю, да. Я не была еще там. Я только что вернулась, буквально перед вами, и решила окунуться, поэтому я не могу точно сказать, там ли он. Но… Нет, еще немного поплаваю, тогда я буду в полном порядке.
— Хорошо, и, пожалуйста, не торопитесь из-за меня.
— Ладно! — сказала Кэрри и нырнула в воду. Додди, очевидно, чувствуя себя реабилитированной после краткой отсрочки на шезлонге, снова визгливо залаяла, заняв свою прежнюю позицию со стороны бассейна.
Дэвид, как только поставил цветы в кувшин, услышал звук шагов Ричарда по лестнице.
— Дэвид? — позвал он его, пока спускался по лестнице.
— Да!
— Боже мой, где, черт возьми, ты был? Я уже собирался послать за тобой поисковую группу.
— Извини, мне нужно было оставить записку. Я решил прогуляться, немного посмотреть Лиспорт.
Ричард улыбнулся:
— Это хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Дэвид кивнул:
— Спасибо, уже лучше, мое недомогание прошло.
— Меня это радует. А как твое душевное состояние?
— Думаю, что хорошо.
Они оба замолчали, пытаясь скрыть свои эмоции и не зная, о чем говорить дальше. Тишину нарушила Кэрри, девушка вытирала свои волосы огромным синим полотенцем.
— Привет, Ричард, — сказала она. — Какой у тебя хороший и внимательный друг. Смотри, что он мне принес! — Девушка подошла к кувшину, полному гвоздик, и глубоко вдохнула в себя их сладкий аромат. — Это действительно была отличная идея!
Кэрри была одета в розовое марлевое платье, прилипшее к ее влажному купальнику и подчеркивающее контуры ее слегка грузного тела. «У этой девушки не классическая, не типичная красота», — подумал Дэвид. Он заметил, что ее нос немного крупноват, а передние зубы выступают вперед. Однако у Кэрри была необъяснимо притягательная аура. Ее светлая и гладкая кожа совершенно не соответствовала ее возрасту, который, как полагал Дэвид, был примерно таким же, как у него, ее губы, казалось, все время улыбались, а глаза были наполнены жизненной энергией.
Однако вся ее эфирная красота сразу же померкла с появлением Додди. Молча глядя на всех, постоянная спутница Кэрри выглядела так, как будто кто-то поработал над ее шерстью щипцами для завивки, потому что собака больше походила на бесцветное старое облако, чем на пуделя. Подпрыгнув на диван, Додди села и поглядела на хозяйку, и все ощутили вдруг невыносимый запах.
— Боже, Кэрри, — произнес Ричард, морща нос, — Додди обязательно быть внутри дома? Разве ты не можешь оставить ее в машине?
— Нет, не могу, — парировала Кэрри, наклоняясь в собаке. — Разве я могу, Додди? В прошлый раз я была к тебе жестока и сделала подобное, так ты, в отместку, изгрызла весь руль, не правда ли, моя маленькая любимица?
Собака ответила, лизнув хозяйку прямо в нос.
— Черт побери, Кэрри, — это просто отвратительно! — воскликнул Ричард. — У нее такой неприятный запах изо рта.
— Ну и что, ничего страшного, ты привыкнешь! — беспечно заметила Кэрри. — Я измучена жаждой после плавания. У тебя найдется хоть немного пива?
Ричард посмотрел на настенные часы:
— Ты что, серьезно? Еще только одиннадцать утра!
— Сегодня же суббота, так что нет никаких особых дел, к тому же — прекрасный день, и я хочу поближе познакомиться с твоим другом.
Ричард поколебался с минуту, пожал плечами и посмотрел на Дэвида.
— Она, конечно же, права. Впрочем, как всегда. — Он пошел к холодильнику, — тогда три пива.
Всю оставшуюся часть дня они провели вместе у бассейна, прерываясь только на то, чтобы принести еды или еще пива. Дэвид узнал, что Кэрри была художницей, странствующий образ жизни которой привел ее к тому, что она, по ее же собственным словам, «оказалась более успешна в изображении образов на холсте, чем с мужчинами в браке». Но в том, как она это сказала, не было ни доли горечи или жалости к себе. И она и Додди, по ее словам, были свободными душами, живущими полностью для себя в их небольшом домике у самой гавани.
Вечером Кэрри приготовила вкусный ужин, он был полной противоположностью той несъедобной мешанине, которую Дэвиду пришлось отведать в первый вечер, проведенный в этом доме. Они поели на веранде, свет закатного солнца окутывал своим теплым заревом и полностью соответствовал их настроению. Кэрри заставила мужчин хохотать до слез, пересказывая истории из своей жизни, когда она хипповала, жила в Сан-Франциско и была причастна к Харе Кришне. Они от души веселились, и время проходило незаметно.
— А один раз я такое натворила! Я имею в виду — оказалась слишком крута. Однажды я должна была рассказать о достижениях руководства экологического движения, но на улице этим никто не заинтересовался. В тот день на мне были надеты большие ботинки Доктора Мартина, и я пнула ими в одного парня, который проходил мимо, — в общем, я попала ему прямо между ног. Честное слово, по ошибке! Я, конечно же, этого не хотела.
Наступила ночь. Дэвид откинулся на спинку стула с улыбкой на лице, счастливый оттого, что позволил впустить в себя эту добрую и непринужденную атмосферу. Кэрри продолжала доминировать в их разговоре, ее сумасшедшие монологи являли собой представление полного отчета о поездках за границу и «истинного чувства удовлетворения», которое каждая из них принесла ей.
— Слушай! — сказала она, глядя на Ричарда, и на ее лице возникло немного озабоченное выражение, — у тебя есть какие-нибудь идеи по поводу того, когда может вернуться Энджи?
— Я разговаривал с ней прошлой ночью, и она полагает, что приедет в среду. Я очень надеюсь на это, потому что я хочу поскорей, к чертовой матери, закончить с этим ремонтом. — Он глубоко вздохнул. — Верная своей бесконечной мудрости, она решила отложить все дальнейшие работы до тех пор, пока не вернется.
— Угу, — рассеянно ответила Кэрри.
— Почему ты спрашиваешь?
— Только потому, что… Ну, в общем, я уезжаю во Флоренцию на пару месяцев, чтобы порисовать там, и она обещала присмотреть за Додди.
Ричард простонал:
— О боже, она и правда упоминала об этом. А я уже начал думать: неужели жизнь наладится после твоего отъезда?
— Мой самолет завтра вечером.
— О, нет, ради всего святого! А кто будет заботиться о собаке до среды?
Кэрри прикусила губу, пытаясь сдержать смех:
— Что ж, я думаю, что она, возможно, могла бы остаться…
— О, только не в доме, Кэрри!
— Почему нет?
— Потому что она воняет! Я целыми днями пропадаю на работе, и некому будет ее выгулять. Она будет мочиться и гадить повсюду!
— Нет, этого не будет! Я оставляю ее на весь день дома. Она только и делает, что спит. Я обещаю тебе, Ричард, она знает свое время. Пожалуйста, Ричард, все, что тебе нужно будет сделать, это погулять с ней утром и вечером, когда ты вернешься домой. — Кэрри замолчала и посмотрела на Ричарда умоляющим взглядом. — И это продлится всего лишь два с половиной дня.
