мужчина.
В руке он нес корзину, под мышкой держал картонный ящик, а в зубах — свернутые газеты. Закрыв задом дверь, опустил корзину на пол, бросил в нее газеты, а ящик осторожно поставил на стол рядом с машинкой. Лица его под козырьком потрепанной морской фуражки Селина разглядеть не могла. Сняв с ящика крышку, он стал в нем копаться, шелестя оберточной бумагой. Потом, явно удовлетворенный результатом осмотра, взял бинокль и вышел на террасу. Селина не двинулась с места, но кошка начала просыпаться. Селина шлепнула ее — отчасти от волнения, отчасти потому, что не хотела, чтобы та уходила. Немного погодя мужчина вернулся в дом, положил бинокль, снял фуражку и бросил ее на стол. Волосы у него оказались темные, очень густые и чуть-чуть тронутые сединой. На нем была выцветшая синяя рубашка — униформа местных фермеров, застиранные хлопчатобумажные штаны цвета хаки, на ногах — запыленные эспадрильо. Не переставая насвистывать, он поднял с пола корзину и понес на кухню, снова скрывшись из поля зрения Селины. Хлопнула дверца холодильника; потом Селина услышала звук откупориваемой бутылки, звон стекла и бульканье льющейся жидкости. Когда он опять появился, в руке у него был стакан — похоже, с содовой водой. Выйдя на террасу, он крикнул: «Пёрл!». Кошка потянулась. «Пёрл! Пёрли! Кис-кис!» Кошка мяукнула. Мужчина вернулся в дом. «Пёрл...»
Селина облизнула губы, перевела дух и сказала:
— Вы ищете кошку?
Джордж Даер замер и, подняв глаза, увидел девушку, сидящую на верхней ступеньке лестницы. У девушки были длинные босые ноги; на коленях у нее, как огромная белая меховая подушка, лежала Пёрл.
Джордж наморщил лоб, явно пытаясь что-то припомнить. Потом сказал:
— Вы уже были здесь, когда я пришел?
— Да.
— Я вас никогда раньше не видел.
— Совершенно верно. — Джордж про себя невольно отметил, что голос у незнакомки очень приятного тембра. Она продолжала: — Вашу кошку зовут Пёрл?
— Да. Я вернулся, чтобы ее покормить.
— Она полдня просидела у меня на коленях.
— Полдня... Вы что, тут давно?
— С половины третьего.
— С половины третьего? — Он посмотрел на часы. — Но уже начало шестого.
— Да, знаю.
Тут в разговор вмешалась Пёрл: она приподнялась, потянулась, протяжно мяукнула и, легко соскочив с колен Селины, спустилась вниз. Неторопливо подошла к Джорджу и, урча, как закипающий чайник, начала тереться о его ноги, но он оставил эти ласки без внимания.
— Что вас сюда привело? Что-нибудь важное?
— О да. Я приехала с вами повидаться.
— Не стоит ли, в таком случае, спуститься с лестницы?
Что Селина и сделала. Она с некоторым трудом встала, расправила затекшую от долгого сиденья в неудобной позе спину и стала медленно спускаться, обеими руками откидывая волосы с лица. По сравнению с Франсис Донджен и другими бронзовыми от загара обитательницами Сан-Антонио, она казалась очень бледной; прямые светлые волосы падали на плечи, челка закрывала лоб. Глаза у нее были синие, затуманенные от усталости. Джордж подумал, что девушка слишком молода, чтобы ее можно было назвать хорошенькой.
— Мы ведь с вами незнакомы... или я ошибаюсь? — спросил Джордж.
— Нет, не ошибаетесь. Надеюсь, вы не сердитесь на меня за вторжение?
— Отнюдь.
— Дверь была не заперта.
— Она не запирается.
Селина улыбнулась, решив, что это шутка, но, похоже, Джордж не шутил; поэтому, согнав с лица улыбку, она принялась напряженно думать, что говорить дальше. В глубине души Селина надеялась, что он ее узнает, скажет: «Кого это вы мне напоминаете?» Или: «Да нет же, мы с вами где-то встречались». Однако ничего подобного не произошло, и она расстроилась: пожалуй, у этого человека нет ничего общего с ясноглазым чисто выбритым молодым офицером — ее отцом. Она предполагала, что его лицо будет коричневым от загара, но не ожидала увидеть столько морщин и красные прожилки на белках глаз. Густая щетина не только скрывала твердую линию нижней челюсти и ямочку на подбородке, но и придавала выражению лица что-то бандитское. Ко всему прочему, он нисколько ей не обрадовался.
Селина проглотила обиду.
— Я... я думала, вам захочется узнать, зачем я сюда пожаловала.
— Разумеется, но рано или поздно вы, вероятно, мне сами расскажете.
— Я прилетела из Лондона... сегодня утром, вчера ночью... Нет, сегодня утром.
В душу Джорджа закралось страшное подозрение.
— Вас прислал Ратленд?
— Кто? А, мистер Ратленд, издатель. Нет, нет, хотя он сказал, что надеется получить ответ на свои письма.
— Ни хрена он не получит! — Однако на всякий случай спросил: — Стало быть, вы с ним знакомы?
— Конечно. Я к нему заходила, чтобы узнать, где вас найти.
— А сами-то вы кто?
— Меня зовут Селина Брюс.
— А меня — Джордж Даер, хотя, полагаю, вам это известно.
— Да, известно... Опять наступило молчание. К своему изумлению, Джордж почувствовал, что заинтригован.
— А вы не из фанатов, случайно? Не секретарь Клуба поклонников Джорджа Даера? — Селина отрицательно покачала головой. — Ага, значит, вы остановились в гостинице «Кала Фуэрте» и прочли мою книгу. — Она опять покачала головой. — Давайте сыграем в «угадайку». Вы знаменитость? Актриса? Поете?
— Нет, мне понадобилось вас увидеть, потому что... — Тут мужество оставило Селину. — Потому что, — помолчав, закончила она, — я хотела попросить у вас в долг шестьсот песет.
У Джорджа Даера от удивления отвисла челюсть, и он поспешил поставить стакан с содовой на стол, чтобы не уронить.
— Что вы сказали?
— У вас найдется, — звонко, отчетливо, словно разговаривая с глухим, произнесла Селина, — шестьсот песет взаймы?
— Шестьсот! — Джордж рассмеялся; правда, смех прозвучал невесело. — Вы, должно быть, шутите.
— Увы, не шучу.
— Шестьсот песет! Да я и двадцати не наскребу!
— Но мне нужно шестьсот, чтобы заплатить за такси.
Джордж огляделся.
— А где же таксист?
— Мне пришлось в аэропорту взять машину, чтобы добраться до Кала Фуэрте. Я пообещала водителю, что вы с ним расплатитесь — у меня нет ни гроша. Пока я ждала, не отыщется ли мой багаж, у меня украли кошелек... Посмотрите... — Она подняла сумку и показала Джорджу. — Полицейский сказал, что вор, видно, был очень опытный: я ничегошеньки не почувствовала, да и вытащил он только кошелек.
— Только кошелек. А что в этом кошельке было?
— Дорожные чеки, немного британской валюты и несколько песет. И, — добавила Селина с видом человека, решившегося на чистосердечное признание, — обратный билет.
— Понятно, — сказал Джордж.
