поля тяжело раненного героя.
Лечился Орел очень долго. И лишь спустя месяцы узнал – брат не смирился с поражением. С небольшим отрядом он решил отомстить врагам. В первом бою удача улыбнулась отважным. Враги не смогли справиться с воинами в открытом бою, зато одолели их хитростью. Удар был нанесен по стоянке, где находились лишь женщины и дети. Вырезаны были все, а когда воины мчались на помощь, их отряд угодил в ловушку и был просто расстрелян из засады.
Так Черный Орел остался один. Конечно, в нем горела жажда мести к коварным бледнолицым. Его понимали, ему сочувствовали. Никто не удивился следующей фразе:
– Не хотят уходить – надо уничтожить. Пока за ними следом не пришли другие. Бить бледнолицых лучше поодиночке.
Многие соглашались, а вот поддержать не решились.
– Мы можем покупать у них ружья и порох, – возразил Хромой Енот. – Нам надо много оружия. Иначе, когда придут мстить, нам нечем будет воевать.
– Оружие мы потом заберем у мертвых, – возразил Орел.
– Нет, – отрезал Утес. – Мы будем торговать честно. Только если бледнолицые попытаются нарушить договор, тогда мы выступим против них.
При этом он кинул взгляд на лежащую рядом бумагу, данную новоявленными соседями. Там содержались пункты взаимной сделки. Пришельцы клялись – скрепленный подписями документ свят и никем не может быть нарушен.
– Они нарушат его тогда, когда почувствуют себя сильнее, – предупредил Орел.
– Мы – дома, – возразил Утес. – Мы – воины. Воины всегда защитят родное племя.
Черный Орел не удержал тяжелого вздоха.
Выходило, они не были воинами, раз не сумели сохранить женщин и детей.
– Воины могут погибнуть. Бледнолицые будут идти и идти. Их очень много.
Он знал, что говорил. Вот другие пока этого не представляли.
А зря.
Урожай был собран. Жители нового поселения могли быть довольны. Амбары полны, по-любому хватит не только на весь год, но еще что-то останется для торговли. Жаль, везти зерно далеко. Поневоле подумаешь, стоит ли игра свеч? Пока доставишь до ближайшей судоходной реки, пока договоришься, чтобы перекупщики приплыли и забрали для дальнейшей перепродажи. Да и тех перекупщиков еще надо найти и дождаться. Самим не очень хотелось оставлять форт надолго. Пусть доход сразу становился поменьше, но это еще как посмотреть. Перевоз тоже стоит немалых денег. Вот если бы где-нибудь поблизости были города или дороги не такими длинными и опасными…
Вообще, почему надо терпеть рядом каких-то дикарей? Земли вокруг полно, бесхозной земли, добротной, но по ней, словно по своей, шляются аборигены. Еще того и гляди нападут, ведь дикари по определению не могут не быть кровожадными. Постоянно приходится быть настороже, словно не у себя дома находишься, а где-то в гостях. Даже хуже, чем в гостях. Хозяева хотя бы подчиняются каким-либо законам.
От хозяев когда-то и сбежали. Если не дают молиться, как хочется, поневоле начнешь искать место, где царствует свобода. Так почему же когда место найдено, приходится считаться с неприятным соседством вообще непонятно кого? И ведь наглые, охотятся, живут непонятно как, вечно скитаются… Путаются под ногами, куда не отъедешь – везде индейцы. Житья от них нет, в полном смысле.
Новая земля под посевы и пастбища требовалась позарез. В поселении сыграли сразу две свадьбы, молодым тоже требуются свои участки. И остальные хозяева хотят территорий побольше. Больше посеешь, больше пожнешь. Больше пожнешь, богаче станешь. Богаче станешь, значит, ты тот, кому Бог заранее предопределил спасение. Все взаимосвязано в мире земном и мире небесном. Бог мудр, если Он создал всяких тварей, значит, обязательно обеспечит своим верным чадам победу над ними.
Пока же пришлось Раймеру на правах предводителя вновь встречаться с вождями ближайшего племени. Тяжелая работа – убедить дикаря, что еще один кусок территории переходит к общине и ходу туда индейцам отныне нет.
Не хотят понимать – и все! Что-то лопочут, мол, земля не может принадлежать кому-то. Она – общая. Словно что-то может быть общим, а не чьим-то! Нет, стоят на своем, делают вид, будто не знают элементарных вещей, да вдобавок даже не владеют нормальным человеческим языком. Не общение – пытка.
Труд достался Раймеру тяжелый. Едва не каждую неделю он отправлялся на встречу, убеждал, договаривался, клялся, благо, данная дикарю клятва клятвой в глазах Бога не является. В качестве платы предлагалось зерно, пара коров, десять долларов, даже два ружья с небольшим запасом пороха. Денег индейцы упорно не признавали, коровы им тоже оказались не нужны, зато на ружья смотрели с вожделением.
Не хотелось продавать оружия, ох, не хотелось! Заезжим торговцам все равно. Продали, получили в обмен желаемое и уехали. Тут же всегда есть вероятность, что те же самые ружья будут стрелять не только по бизонам, но и по тебе. Ведь обязательно начнут. Вопрос лишь в том – когда?
История завоевания нового континента почему-то всегда была связана с борьбой против индейцев. Коренные обитатели, которых даже людьми назвать трудно, упорно не желали убраться куда-нибудь подальше, освободить территорию для поселенцев, и не просто не хотели – отчаянно сопротивлялись, подло нападали по поводу и без повода. Не было причин считать, будто на сей раз все обойдется миром.
Однако много ли сделают несколько ружей? Сейчас вступать в конфликт рано, следовательно, пока лучше купить землю, а уж затем… Затем можно будет подумать, как взять себе гораздо больше – и без платы.
Пока же удалось приобрести еще несколько кусков земли, однако не за два, а за четыре ружья. Жадные эти индейцы. Ничего, все им будет припомнено.
Дайте только срок…
На землях арапахо наступил праздник. Желанный гость всегда приносит хозяевам радость. Весть об удаче переговоров дошла сюда давно, но одно дело – весть, и совсем другое – прибытие с визитом новых союзников. Их приветствовали еще по пересечению весьма условной линии, разделяющей охотничьи угодья племен. Вначале – небольшой отряд молодых воинов. Празднично раскрашенных, на хороших конях. Воины продемонстрировали гостям искусство верховой езды и владение оружием. В ответ казаки показали кое-что из своих умений, чем сразу завоевали уважение сынов прерий.
Через день проявилось преимущество кочевой жизни. Если в случае с любыми другими народами путь посольства пролегал бы к столице, то тут проблема была решена гораздо проще. Становища племен не были привязаны к неким точкам, и вожди арапахо просто устроили временный поселок поближе к границам своих владений. Туда уже загодя съехались большинство старшин из других родственных родов. Как объяснил Муравьев своему племяннику, равно как и другим чинам отряда, которые не были в курсе дел, вожди у индейцев Великих Равнин отнюдь не являлись неограниченными правителями. Скорее это было собрание наиболее уважаемых людей, которые сообща решали разные повседневные вопросы. И тот, кого можно было считать верховным вождем, в действительности был кем-то вроде председателя на совете. Главные же проблемы могли решаться всем племенем, а то и племенами, составляющими тот или иной народ. А еще были специальные военные вожди, каждый раз избиравшиеся на время того или иного похода. Только, в отличие от немолодых, набравшихся опыта руководителей мирных времен, эти были моложе. Да и как иначе, если им требовалось вести воинов в бой?
Младший Муравьев внимал рассказу, словно песне. Вот она, настоящая свобода, да еще на лоне природы в духе незабвенного Руссо. Куда там цыганам! Захотелось самому присоединиться к детям прерий, стать одним из них, и не только стать – все Отечество направить на благодатный путь.
Что думали казаки, сказать трудно. Они тоже считались вольными людьми, когда-то действительно
