являлись таковыми, но последние поколения служили императорам не за страх, а за совесть, и, стоя особняком, одновременно были частью общегосударственной системы. Только, в отличие от молодого офицера, для казаков сказанное отнюдь не было новостью. Они настолько часто сталкивались с представителями разных индейских племен, что давно успели привыкнуть к ним. Некоторая часть уроженцев Америки даже вошла в состав Тешасского казачьего войска. Кто поодиночке, а кто и небольшими племенными группами в полном составе, как некоторые из племен каддо.
Согласно установившейся в незапамятные времена практике, Наместник почти не вмешивался в сложившуюся жизнь чужеродных народов. Изменения касались лишь службы. Раз уж аборигены решили присоединиться к вполне конкретному сословию, то обязаны были выполнять некие общие предписания. Иррегулярное – но войско, как таковое обязано поддерживать дисциплину. Равно как и каждый новоявленный казак обязан владеть положенным оружием, а сотни и полки обладать способностями к маневрированию.
Здесь же была первобытная стихия. Нет, речь не о каком-то внутреннем брожении, разнообразных бескровных бунтах, полной вольнице, как в раскинувшемся на восток государстве. Индейцы от рождения пропитывались определенными нормами поведения и выполняли их всю жизнь. Если бывали какие-то личные ссоры, то они не играли судьбоносной роли в жизни народа. Ну, несколько семей перейдут из одной охотничьей группы в другую – ничего ведь страшного.
За исключением лета с его Большой Охотой индейцы жили небольшими группами. Все племя элементарно не могло прокормиться охотой в одном месте. Едва травы становилось меньше и гигантские бизоньи стада распадались, то же самое происходило с кормящимся от животных народом. Вслед за бизонами расходились группы индейцев, семей по двадцать-тридцать в каждой. Североамериканцы называли подобные группы бэндами, в русском языке обозначения пока не было.
Меньше людей не могло бы эффектно защищаться в случае необходимости, да и охотиться на здоровенных бизонов вместе было значительно легче. Благодаря лошадям, бэнды были мобильны, довольно легко кочевали с места на место. Жилища-типи без проблемы разбирались, перевозились и вновь собирались на новом месте. Земледелия индейцы Великих Равнин не знали. Как почти не знали ремесел, за исключением обработки шкур, шитья одежды и еще некоторого минимума, необходимого при подобном образе жизни. Прочее обменивалось или добывалось в набегах. Благо, торговля была довольна развитой, можно было приобрести кое-что даже с далеких берегов Тихого океана. Да и помимо исконных товаров новые купцы из Североамериканских Штатов доставляли нечто, ранее индейцам неведомое.
– Вот так и должен жить человек! – уже наедине с дядей не удержался младший Муравьев. – Полностью свободным, ни от чего не зависящим!
– Ни от чего не получается, – философски изрек полковник. – Помощи, заметь, попросили не мы. Да и охотой большой народ не прокормить. Для земледелия земли потребно гораздо меньше. Уже молчу про ремесла, производство. Индейцы покупают ружья, а у кого? У тех, кто имеет государство. По иному развитие невозможно. А без развития съедят. Это все с виду столь романтично. Посмотришь – и все видится иначе.
Неясно, поверил ли опытному полковнику его юный племянник. В молодости на все смотришь несколько иначе.
Вечером у Муравьева-старшего был еще один разговор. На сей раз с Лукой Соколовым. Имя дано было в крещении, фамилия представляла перевод части прежнего имени. На самом деле Лука был индейцем, уже лет семь примкнувшим к новым владетелям Мексики, вступившим в казачье сословие, получившим чин есаула и роль переводчика при Наместнике. Благо, местных языков знал новоявленный казак немало. Разумеется, разбирался в обычаях и нравах различных племен: в молодости волею судеб постранствовал по континенту. Был и у Великих Озер, и на Равнинах, и у Скалистых гор. Даже успел немного повоевать с североамериканцами. Да и кто из приграничных племен не вступал с ними в конфликты? Но с тех пор к восточным соседям Соколов относился как к заклятым врагам, совсем не так, как обычно было принято у индейцев, и вроде бы именно вражда подтолкнула его вступить в русскую службу. Когда в начале присоединения Мексики возникла некоторая напряженность между жителями Тешаса и Луизианы, и жители рабовладельческого штата вкупе с переодетыми солдатами познали мощь новых властителей колонии.
– Мне кажется, арапахо скрывают проблемы с соседями, – без обиняков заявил Лука.
– С какими?
– С восточными, – русским Лука владел не просто в совершенстве, он давно освоил письмо, знал кое- что из наук. Последние не слишком хорошо, но вполне достаточно для обычного казачьего офицера.
– Разумеется, проблемы есть, – согласился Николай Николаевич. – Иначе с чего бы им искать союза с нами?
Лука покачал головой. Жест, перенятый им у жителей Мексики.
– Не то. Все серьезнее. Арапахо явно ждут мести со стороны «синих курток». Что-то произошло в прерии. Не знаю пока, что?
– Какая-то стычка? – насторожился Муравьев. И сам же ответил себе: – Но сколько тех стычек происходит на Великих Равнинах! Да и не только на них! Из-за небольшой схватки посылать карательную экспедицию никто не будет. Допустим, погибло здесь несколько торговцев. Насколько знаю, никому до них особого дела нет.
– Может, стычка была серьезной? – предположил Соколов.
– Ты вообще уверен, будто наши новые союзники ждут карателей? Или так, одни предположения?
– Уверен. Арапахо ждут появления «синих курток». Не сейчас, но скоро. Может, через месяц. Или через два. Почему – не знаю.
– Но тогда откуда сии сведения? Что-то услышал? Какой-то разговор? Намеки? – у полковника не имелось оснований не доверять переводчику.
Не зря к Луке прислушивался сам Резанов. Хотя вроде простой есаул – и едва не всесильный Наместник огромного края. Но авторитет у казака в вопросах местных племен был настолько велик, что ему неоднократно предлагали перейти в штатскую службу и официально занять пост советника по индейским делам. Однако тут все упиралось в психологию. С точки зрения индейцев, казак был человеком почти вольным, главное же – воином. А уж выходить из воинского сословия, пока не стар, – это же позор.
Соколов чуть помолчал, а затем ответил одним словом:
– Чувствую.
В голосе переводчика прозвучала такая убежденность, что больше Муравьев ничего не спрашивал. Раз сказано, именно таким образом обстоят дела на самом деле.
Часть третья
Глава тринадцатая
Стадо было огромным. Оно заполняло собой едва не все видимое пространство, и, казалось, прерия колыхалась, шевелилась вместе с крупными тушами бизонов.
Индейцы остановились чуть в отдалении. Добычи было столько – только успевай ее брать.
Разумеется, все не так просто. Бизон – зверь опасный. Особенно – в таком скопище. Можно с легкостью из охотника превратиться в дичь. Затопчут, как иногда случалось с людьми неловкими. Достаточно совершить одну оплошность, вылететь из седла, а то и просто рухнуть с конем – и стадо промчится, даже не заметив, что на пути кто-то был. Втопчут в землю, и останется от неудачника лишь липкое месиво. Пешему вообще делать против бизонов нечего. Если звери вдруг начинают бег, остановить их практически невозможно. Как невозможно успеть убраться с их дороги, когда на тебя движется сплошной фронт могучих и совершенно неуправляемых животных.
Собравшиеся команчи были умелыми, ловкими. С конями они словно составляли единое целое. Конечно, удача и духи могут отвернуться от любого, но воину ли бояться опасности? Охота, помимо прочего, еще и способ продемонстрировать все свои лучшие качества. Готовность к риску – тоже.
Черный Медведь был счастлив. После набега на бледнолицых количество его ку возросло многократно. Теперь у него даже было собственное ружье, длинноствольное, мощное, гораздо мощнее любого лука. Можно было с полным основанием вступать в брак. Пусть Тростиночка по-прежнему не слишком смотрит в его сторону, но сможет ли она устоять, когда молодой и уже славный воин посватается к ней на полном
