Подкупят кого надо из сенаторов, а то и косвенно очередного президента – и те будут поступать в полном соответствии с желаниями лиц из Вашингтона. Мы – иное дело. Тут управлять так не получится, не выборная в России власть. Вот и надо с нами что-то делать. То ли Государя свергать, то ли революцию в колонии устраивать, то ли в открытом бою побеждать. Государь далеко, а оба других метода они будут пробовать. Одновременно ли порознь, уже не столь важно. Собственно, уже пробовали, как вы помните. Республиканское правительство, попытки поселиться в Тешасе, да еще руководствуясь своими законами… Так что…
– И Адамс их не устраивает, как человек недостаточно жесткий и не способный вести с нами полномасштабную войну, – закончил за друга Иван Петрович.
– Совершенно верно. Не всех, разумеется. Многим вообще нет дела ни до нас, ни до кого другого. Тех, кто определяет политику, – несомненно. Дело даже не в том, что нынешний президент успел побывать послом в Санкт-Петербурге. Как вы верно заметили, решимости у него нет. Если по-русски – ни рыба ни мясо, – последние слова де Гюсак действительно произнес на русском с чудовищным акцентом. – Рабовладение ему не нравится, проблемы с индейцами он не решает, армия в сравнении с прошлым президентом почти не растет. Он наверняка готовится к походу на нас, только решимости нет. Помнит, кто разбил великого Наполеона. А тут требуется человек, который борьбу сделает главным фактором политики. И без малейшего сомнения или страха.
– Значит, Джексон?
– Очевидно. Он же был вторым в списке. Да и считается генералом. Потому говорю еще раз – нам весьма желательно в самом ближайшем времени покончить с остатками банд. Просто чтобы не мешались в случае политических осложнений. Да и вообще, постараться ликвидировать любые тайные общества. Они же спят и видят, как прибрать все к рукам – даже если подавляющей части населения от этого станет хуже. Впрочем, любые революционеры думают только о себе. А Фернандес… Он же не так далеко от Веракруса. Не знаю, как захватить, но проблем при некоторой подпитке деньгами доставить нам может. Они же там совсем одичали в своей сельве. Наверняка уже и на людей не похожи, – и де Гюсак улыбнулся собственной шутке.
День не задался с самого начала – еще до рассвета.
Брукс привык вставать рано, еще в предутренней тьме. Даже дома, а уж на походе – и говорить не стоило.
Нет, все вроде бы шло нормально, как и должно было быть. Всю прерию не перекроешь. Из уничтоженного кочевья кто-то должен был вырваться и предупредить своих соплеменников. Конечно, лучше бы обойтись без этого, но надо быть реалистом. Потому безлюдье на дальнейшем пути Бруксу удивительным не казалось.
Собственно говоря, у арапахо было два выхода перед лицом неотвратимого возмездия. Или торопливо бежать без оглядки куда подальше, освобождая территорию, или собраться с силами и попытаться напасть в ответ.
Не страшно. Пусть даже индейцы соберут тысячу, даже две тысячи воинов, против пушек они окажутся бессильными, а союзники-пауни с лихвой компенсируют численность. Зато после разгрома и гибели многих взрослых мужчин у арапахо опять-таки останется только бегство. Таким образом, цели в любом случае будут достигнуты.
Майор был дальним родственником Джексона и, понятно, о целях экспедиции знал больше, чем все его солдаты и офицеры, вместе взятые.
Нет, все было в порядке, и тем не менее в предутренней темноте Брукс проснулся с каким-то нехорошим предчувствием. А предчувствиям он привык доверять. Это же знак свыше, и главное – правильно понять его и повернуть в свою пользу.
Первая явившаяся мысль – может, арапахо замыслили ночное нападение? Но обе пехотные и кавалерийская рота стояли кучно в самом центре лагеря, со всех сторон окруженные союзниками- индейцами, а те несли сторожевую и дозорную службу не только по периметру, но и в ближайших окрестностях. Что ни говори про жителей Равнин, в нападениях и охране от нападений толк они понимают. Тревогу поднимут раньше, чем враг доскачет на расстояние в милю, и время на подготовку к бою еще останется. Если же погибнет часть союзников, не жалко. Кто они такие, чтобы их жалеть?
Нет, ночное нападение исключалось. Вернее – не исключалось, но чрезмерно страшным не было. Как не бывает страшной предвиденная опасность.
Тут явно было нечто иное. Но вот что?
– Вокруг тихо, сэр, – доложил дежурный сержант.
Тихо… Конечно, тихо! Словно он сам не слышит! Но скоро уже подъем, далеко в стороны уйдут разведчики-пауни, и будет еще один день похода.
Даже надоело, если честно. Хочется вернуться в цивилизованные места, посидеть в салуне, не напрягаясь и не думая о завтрашнем дне. Да и деньги за экспедицию получить.
Предчувствие не подвело. Даже позавтракать не успели, не говоря уже о прочем. Посыльный индеец примчался наметом, конь в мыле, будто скакал десяток миль, а не две в лучшем случае.
– Арапахо?
– Они. Много.
– К бою! – Что ж, почему бы благородным джентльменам не преподнести еще один урок наглым дикарям?
Сражения ждали. Вряд ли индейцы не попытаются отомстить и уйдут после первого же урока. Но в отряде даже пауни поголовно были вооружены ружьями, пороху хватало, а пушки бьют подальше луков. И уж совсем дивные вещи проделывает картечь с атакующей верховой толпой.
Пехота застыла в двух небольших колоннах, готовых развернуться линиями в сторону противника. Пауни подтянулись вплотную, и лишь дозоры шныряли по окрестностям. А затем в отдалении замаячили конные. С одной стороны, с другой, с третьей…
Не сплошным фронтом, конечно. Точного числа воинов у противника никто не знал, но вряд ли их могло хватить для такого большого кольца. Даже если тут собрались все. На гребнях холмов пока маячили разъезды, а основные силы скрывались, не давая понять, откуда будет нанесен главный удар.
Или индейцы решили атаковать со всех сторон небольшими партиями?
Признаться, подобный вариант для отряда Брукса был самым плохим. Майор предпочел бы одну фронтальную атаку, вне зависимости от того, какое направление считать фронтом. Но тогда хоть не придется вертеть пушки, да и линия – не куцее по малолюдству каре. Поставить пауни на флангах, самим встать в центре, и арапахо в жизни не сумеют одолеть, прорвать строй, зато сами понесут такие потери!
А в нынешнем варианте – еще неизвестно, чем закончится дело. Если союзники подведут, достанется и солдатам. Не разгромят, нет, но неприятности доставят.
– Там еще кто-то… – пробормотал стоявший рядом лейтенант. Помотал головой, словно пытаясь отогнать наваждение, и вновь припал к позорной трубе. – Дьявол!
Майор посмотрел в ту сторону и невольно вздрогнул. Среди индейцев явно мелькали мундиры южных соседей. Как их? Казаки?
Хотя вон там, в противоположном направлении, уже не казаки, а явно регулярная кавалерия. Но откуда?
Словно в подтверждение вдали пропела труба.
Теперь зашевелились и солдаты. Даже они прекрасно понимали – таких инструментов у индейцев просто не может быть. Да и сигнал был довольно знакомый.
К сгрудившемуся в боевом порядке отряду с одного из холмов направлялись трое. Двое явно являлись офицерами, третий – тем самым трубачом, который встревожил пехоту и артиллерию.
Вновь запела труба. Союзники усмотрели, что ближайшие всадники противника держатся на расстоянии, и явно приготовились напасть на троих парламентеров.
– Всем стоять! – заорал Брукс. – Кто тронется с места – расстреляю!
Было добавлено еще несколько фраз из тех, которые никто никогда не рискнет сказать в обществе женщин. Но в обществе мужчин, тем более подчиненных – за милую душу.
