– Тебе надо где-то отсидеться. Со мной-то все проще…
– Но где? Куда я пойду? Казарин задумался:
– Верно. Гостиницу и посольство наверняка с минуты на минуту обложат. Если, конечно, они там все друг друга не перестреляли, что маловероятно. Тем более, я заметил бегущий патруль.
Последние слова он произнес почти шепотом и начал терять сознание. Анна вновь подхватила его, но Казарин отстранился:
– Все в порядке…
Неожиданно его взгляд упал на театральную афишу, с которой улыбалась Вера Чугунова – актриса Малого театра. Сам филиал знаменитого театра, где как раз в эти минуты заканчивался спектакль, располагался чуть в стороне. И тут Казарина осенило:
– Вера…
Спектакль закончился. Поклонники и поклонницы облепили служебный выход. Едва из него появилась Вера, толпа взорвалась аплодисментами. К Чугуновой потянулись руки с цветами и блокнотиками для автографов. Она благосклонно принимала знаки внимания, при этом лицо ее оставалось невозмутимым. Улыбнулась она лишь в момент, когда из театра вышла другая «звезда», и поклонники, забыв о ней, бросились к новому объекту обожания. А Вера протиснулась сквозь толпу и направилась к ожидавшей ее машине. Неожиданно перед ней появилось бледное лицо.
– Владимир Константинович?! – удивленно воскликнула она.
Казарина шатало из стороны в сторону. Одной рукой он придерживал женский платок, зачем-то висевший у него на плече, а другой – держался за фонарный столб, чтобы не упасть.
– Дядь Володь, вы что – подшофэ? – Вера потянула за край платка. – Это для маскарада?
Но Казарин аккуратно перехватил ее руку.
– Вера, слушай меня внимательно, – прошептал он. – Мне очень нужна твоя помощь. Я знаю, что в квартире твоих родителей сейчас никто не живет. Мне нужен ключ…
– Дядя Володя, неужели свидание? – в ответ на это рассмеялась Вера.
Она хотела продолжить шутку, но сзади послышался голос:
– Девушка, он ранен и ему нужна помощь.
Вера резко обернулась и наткнулась на холодный взгляд Анны. Затем она опять посмотрела на Казарина и только тут увидела, что платок на плече пропитался чем-то бурым. Вера охнула и в ужасе закрыла рот руками.
– Вера, дай ключ и ни о чем меня не расспрашивай, – устало повторил свою просьбу Владимир Константинович. – Так надо…
Дрожащими от волнения руками Вера открыла сумочку.
– Вот, возьмите, – прошептала она.
– Well, – произнесла Анна.
Через четверть часа автомобиль припарковался возле знаменитого дома правительства на улице Серафимовича. Вера вышла из машины и показала рукой в сторону Москвы-реки.
– Там, за углом, минут через пять, – негромко сказала она и, распахнув тяжелую дверь, сразу направилась к комендантше.
– Здрасьте, теть Кать! – натянув на лицо приветливую улыбку, поздоровалась Вера.
Тетя Катя наливала котенку молоко в блюдечко.
– Здравствуй, Вера, – удивленно ответила комендантша, оторвавшись от своего занятия. – Что это тебя вдруг к нам так поздно занесло?
– Так, вещи кое-какие забрать, – соврала Чугунова.
– А-а-а… – понимающе кивнула комендантша и опять занялась котенком.
Вера уже подходила к лифту, когда она окликнула ее:
– Верунь…
Та напряглась.
– Не возьмешь котенка? – комендантша протянула ей маленький пушистый комочек.
– Котенка? – не зная как реагировать, пробормотала Вера. – С удовольствием, но в Кремль нельзя животных.
Не дожидаясь ответа, Вера вошла в лифт, закрыла за собой двери и нажала кнопку. Едва кабина отъехала, тетя Катя выпятила нижнюю губу:
– Скажите, пожалуйста, «в Кремль нельзя животных». Футы-нуты! – И погладив котенка, добавила: – Кушай, Мурзик, кушай. Что мы в этом Кремле не видели? И без него проживем. Правда?
Войдя в квартиру, Вера, не раздеваясь, прошла в кухню и направилась к черному ходу. С трудом отодвинув тяжелый засов, она вышла на лестницу. Где-то внизу послышались шаги. Вера перегнулась через перила и увидела, как поднимаются Анна и Владимир Константинович.
Через некоторое время они вошли в квартиру, и Анна с помощью Веры уложила Казарина на диван. Затем девушка сбегала на кухню, принесла таз с водой, бинты и аптечку, помогла Анне перевязать раненое плечо и, наконец, решилась.
– Дядя Володя, объясните же все-таки что произошло? – взволнованно спросила она. – И кто эта
