– Ну… брат… в высшее политическое и военное руководство провинции входят всего четыре человека. Третий по значимости – ты, скоро в генеральские чины выйдешь… Фигура. А если отсюда, из Черогу, кто- нибудь серьезно взвякнет против башен, если строительство первой башни вызовет утечку секретных сведений, то… я даже не знаю. Всему делу – как ломом по кумполу. На тебя надеялся. Во всем уезде ты вообще первый, кто узнает о…
Рэм с досадой прервал его:
– Что, массаракш, требуется? Не ходи вокруг да около, ясно скажи.
– Для начала просто согласие.
Для семьи старого дружка и большого умницы Рэма Тану у Тучи имелось две улыбки.
Одна – для его жены Тари, очень вежливая, очень хорошо поставленная, ни за что не угадаешь в человеке, умеющем столь правильно ставить улыбки, год на физико-техническом факультете, полтора года фронта и еще пять лет работы простым приказчиком у сахарозаводчика в лавке. Вот если бы он воспитывался в семье дипломата, если бы он учился в закрытом лицее для детей аристократии, тогда конечно, кто бы удивился подобному навыку. Но… простой приказчик?
Другая улыбка предназначалась самому Рэму, с такой улыбкой один солдат рассказывает другому похабный анекдот. Или, скажем, один академик другому академику… Словом, нормальная человеческая улыбка.
За час до Испытания Туча пришел к Рэму домой («Нет, Рэм, никакие дела не принимаются в расчет… Да, на всякий случай. Нет, Рэм, не просьба. Извини, но это вроде приказа, парень. Да, и жене твоей. Обязательно!) и принялся менять улыбки. С ней говорит – одна, с ним – другая. Впрочем, с ней он почти не общался. Выпил чаю. Обсудил… всякую ерунду обсудил. И даже пару раз сбился, хотя Туча – особенный человек, он эмоции предъявлять не приучен, и по его лицу, как по лицу хорошего карточного игрока, нипочем не прочесть, буря у него внутри или тишь. А тут он вдруг нить разговора теряет, по столу пальцами тарабанить принимается этак громко и даже напевает «Боевую гвардию…», когда в беседе образуется пауза.
«При пробных запусках не происходило ничего страшного, – с недоумением размышлял Рэм. – Ну, легкая депрессия у кого-то. Ну, эйфория у особенно неразвитых личностей. Ну, кое-какие сложности со зрением и координацией движений… Легкая депрессия… Ерунда, в сущности. Один, правда, жаловался, что у него кружится голова… но…»
– Мне выйти? – напрямик спросила Тари.
Туча среагировал не так, как от него ждали. Не ответил утвердительно с вежливой прохладцей, как ожидала Тари. И не отшутился, как ожидал Рэм. Потер Туча большим пальцем нижнюю губу и спросил негромко:
– Я знаю, Тари, что ты меня терпеть не можешь и ни в чем не дашь мне веры… Так?
– Да знаю я таких, как ты…
Туча невесело ухмыльнулся.
– И мужа своего ты знаешь, Тари. Он не чета простоклювым дятлам вроде меня. И ты ему во всем доверяешь. Так?
– Блестяще! Если сам понимаешь, зачем спрашиваешь?
– В другое время я бы с тобой как следует сцепился, пандейская… ладно. Ты ж понимаешь. А сейчас вежливо… смотри, Тари!.. очень вежливо, как равный равную, спрашиваю: ему – во всем доверяешь?
– Мы с тобой от рождения равные, только я покрасивше тебя, Толстый. Не польстил ты мне, громила. Но раз такое дело, скажу: да, он не враль, он порядочный человек, и он мне врать не станет.
Туча вздохнул облегченно.
– Оч-хорошо. Есть у меня одно неприятное известие для вас обоих. Только объяснить его я могу одному Рэму – из соображений секретности. По первости, я думаю, оба не поверите. Но с тобой я распинаться не стану: допуска у тебя нет, да и противно мне…
Тари брезгливо поморщилась.
– Не кривись мне тут! – закипая, начал было Туча.
– Ты у меня дома, – холодновато напомнил Рэм.
– Ладно… ладно… массаракш. В общем, ему, мужику твоему, я объясню, что к чему. Его я, знаешь ли, ценю, люблю, холю и лелею. Никому в обиду не дам! Он, знаешь ли, у нас еще академиком будет!
Тари демонстративно встала из-за стола, повернулась к Туче спиной и принялась резать хлеб.
– Нет, Тари, так не выйдет. Я даже извинюсь перед тобой, хотя какого бы хрена? Ты нужна здесь, рядом.
Никакой реакции. Ей было плевать на то, что у Тучи генеральский чин и воинский билет за номером 00004 в Гвардии.
– Тари, от тебя сейчас зависит не только твое будущее, но еще и будущее мужа. Ну на кой?
Она молча вернулась за стол.
– Не нагнетай… – сказал Рэм. – К чему?
– Да есть к чему… Ты ж пока не в курсе, а как узнаешь, другое будет мнение. В общем, Тари, давай так. Я имею право кое-какие сведения открыть ему. И если он подтвердит, что вам… что тебе… короче, ты его послушаешься?
Она молча взяла Рэма за руку и взглядом дала ему понять: «Все, что угодно».
– Так. В результате Испытания у тебя, Тари, может резко испортиться здоровье. А может, и не только у тебя. До такой степени испортится, что придется бросать все и бежать отсюда.
Брезгливо-спокойное выражение лица женщины ни капли не изменилось. Она, ни слова не говоря, перевела взгляд на Рэма. Мол, теперь твой ход. Сделай его и за меня, только не ошибись.
– Оч-хорошо. Тогда давай-ка, Рэм, выйдем на улицу.
– Я секретов от жены не держу.
– Глупости, Долговяз. Это момент формальный. Гостайна на уровне, к которому у тебя допуск оформлен, а нее… у нее ни к чему допуск не оформлен. Чисто административный вопрос, мужик. И быстро надо, быстро. Времени – кот наплакал.
Тари, побагровев, медленно встала.
– Слыш-шишь ты, пузырь! Не с-смей в моем доме пользоваться этими вашими кличками! Я не хочу, чтобы он становился вроде тебя… вроде вас всех этих! Не с-сметь называть его Долговязом! А тебе, Рэм, говорю: надо – так выйди. Только осторожнее там… с этим.
Они вышли. Сели на скрипучем деревянном крылечке. Сырые от осенних дождей плашки неприятно холодили задницу.
– В столице тебе приличный дом подберем, Долговяз. А то стыдно – серьезный человек, а живешь как революционный оборванец.
– Ты к делу давай.
– Оч-хорошо. К делу…
Туча болтовни не любил. Сегодня он говорил слишком много. И слишком вежливо – для обычного Тучи, придерживающегося повседневного образа действий. И это странное его поведение все больше тревожило Рэма.
Туча раскрыл слегка потертый, но сохранивший былую роскошь отделки планшет гвардейского штаб- офицера времен Империи. Порывшись, вынул оттуда два документа.
– Только быстрее, Долговяз. Очень быстро.
И Рэм погрузился в чтение.
Первая из бумаг была озаглавлена привычно: «Приказ № **** от (дата-месяц)». И дальше все выглядело без особых неожиданностей: «Командиру экспертной войсковой комиссии по вопросам противобаллистической защиты генералу (имя и фамилия Тучи) в целях безопасности и процветания народа предписывается при проведении Испытания, проводимого согласно Приказа № **** от (дата- месяц), провести следующие технические коррективы при проведении…» Армейский канцелярит, ничего особенного… здесь… понятно… ну да, так и предполагалось… тут… терпимо… оп. Взгляд Рэма уперся в коррективу за номером 5. Рэм не поверил глазам своим. Перечитал. Опять не поверил и опять прочитал.
