окажется для нас и последним…
Номер три. Ремонт и профилактика боевой техники. Произведенный мною в капитаны Мюллер- младший, Вольф Оттович. Звезд с неба не хватает, нездоровой (равно как здоровой) инициативы не проявляет. Но технические службы под его руководством работают как часы. Именно им было установлено опытным путем, что в мирное время количество техников на один мех должно составлять пять особей. Руководитель которых обязан, ко всему прочему, иметь практические навыки программирования. В то время как его подчиненным достаточно рук, растущих из нужного места. В этом случае текущий ремонт и профилактика боевой техники будут проводиться качественно и в срок. В случае боевых действий количество техперсонала необходимо удвоить. Непонятно только, где взять этот самый персонал…
Что еще можно сказать? Дисциплина среди техов поддерживается на уровне. Проштрафившиеся получают наряды вне очереди. Передовики производства — декаду работы в дочернем предприятии, что приносит им неплохие деньги. Весомое подспорье к базовой стипендии на время обучения.
Вообще, организованная мною в лучших традициях Российской армии методика наказания провинившихся создала мне среди солдат удачи репутацию… на редкость безжалостного типа. Для местных почему-то считалось вполне естественным, что пехотинца или техника можно запороть до смерти за недостаточно «бравый вид» или пятно на рабочем комбинезоне по окончании смены. Но гауптвахта или лишение увольнения за действительно серьезные проступки, вроде не вычищенного после стрельб оружия или повторную несдачу зачета, воспринимались ими как откровенный садизм. Когда же инструкторы учебного центра узнали мои планы о том, что участники курсантских драк, а также проявившие неуставные отношения между собой бойцы бригады будут наказываться нарядами на грязные работы… Честное слово, лучше бы я публично признался в пожирании новорожденных младенцев на завтрак, обед и ужин. Объяснявший мне всю глубину моих заблуждений инструктор только что не писал кипятком.
Поскольку наемника, услуги которого ты приобрел, оказывается, можно отдать под трибунал по одному лишь капризу командира! Трибунал этот, к слову сказать, вполне может приговорить подсудимого к сотне ударов плетью-кошкой. После чего спина наказуемого будет ободрана до состояния, когда оголены все кости! Но при этом всеми вокруг считается, что данный вид наказания не является унижающим Честь и Достоинство солдата удачи. А вот мои идеи не оставляют от вышеуказанных Чести и Достоинства камня на камне!
Поэтому все мысли о том, что провинившийся должен будет надеть на себя герметичный костюм и изолирующий противогаз, чтобы в таком наряде провести осмотр, профилактику или мелкий ремонт емкостей, в которых фекальные массы проходят брожение перед тем, как быть отправленными на гидропонную ферму, пришлось забыть. Как страшный сон. Потому что есть составленный в незапамятные времена список наказаний, которые никоим образом не могут быть применены к лицам воинского сословия! И всенощная служба по надраиванию солдатской уборной до нестерпимого блеска там занимает место в первом десятке.
А вот идея марш-броска с полной выкладкой для подразделения, участник которого показал наихудший результат, была воспринята одобрительно. Воистину: «Один — за всех! И все — за одного!» С высказанным вполголоса глубоким сожалением о том, что я не понимаю роли дисциплины в своем подразделении. И отказываюсь подвергнуть коллег провинившегося публичной порке. Кнутом, разумеется.
Номер четыре. Командир кадрированного пехотного батальона майор Грох. Наглядная иллюстрация того, что горные великаны — существуют. И способны давать потомство в результате интимных отношений с представителями homo sapiens. Рост — под два с половиной метра. Фигура — Арнольд Шварценеггер удавится от зависти. И вес соответственный. Вот только с мозгами — большая проблема. Наглядная иллюстрация к известному армейскому апокрифу о том, что приклад автомата — сделан из пластика. А цевье… Оно — вовсе не пластиковое, ибо сделано «из того же материала». Но не назначить его на эту должность я не мог. Потому что Грох — храбр, честен, решителен. Вид имеет бравый и мужественный. А его испещренное шрамами лицо и громогласный рык — лучший способ напугать до сердечного приступа любого штатского при встрече в темном переулке. То есть он обладает необычайно эффективным воздействием на рекрутов и потенциальных нанимателей.
Вдобавок, будучи еще десятником, майор в буквальном смысле этого слова рвал вражеские мехи на куски. И безоговорочно пошел за мной, как только я пообещал исполнить его заветную мечту: чин и командирскую должность. Десятником, вершина возможностей которого — отдавать команды порученному ему отделению или натаскивать новичков, он и остался. Стараниями подчиненных бравого майора держат в заблуждении, что первая, главная и единственная задача командира — личным примером научить новобранцев армейскому ремеслу. Так что все это время доблестный ветеран исполнял обязанности ротного инструктора. Не имея возможности причинить существенный вред подразделению. Именно он с адъютантом аккуратно обезоружили меня некоторое время назад. Ничего при этом не сломав. А самое главное, они никому ничего и никогда не скажут о случившемся.
Номер пять. Бригадный врач Хиса. Классический пример интеллигента, совершенно непригодного к реалиям этой жизни. После того как его ошейник был публично снят, я рискнул — и выиграл. От предложения вернуться к месту своей предыдущей работы гениальный хирург с ужасом отказался. Боясь неизвестности. Впрочем, здесь ему тоже немного не по себе. Потому что для окружающих его особей идеалом были стр-ра-ашные мордовороты. Незнакомые с высокой поэзией Эпохи Покорения и мертвыми языками. Считающие, что коронарное шунтирование — это процедура очистки королевской короны от пыли и грязи. До нестерпимого блеска. Зато в совершенстве умеющие убивать голыми руками. А ударами своих голов — на спор пробивающие бетонные стены.
В отличие от остальных, семьей он так и не обзавелся. А роль собственных детей для него играет подрастающее поколение моего клана. В целом — безобидный малый. Совершенно беспомощный вне стен операционной. Либо здания медблока. Зато на своем рабочем месте — великолепный хирург и очень хороший терапевт. Гоняющий подчиненных круглыми сутками. Да так, что инструкторы с многолетним стажем смотрят на эту картину с открытыми от восхищения ртами.
Номер шесть. Начальник аналитического отдела и по совместительству командир роты диверсантов, капитан Олифер. Необычайно вежливый, тихий и скромный убийца с бездонными провалами ничего не выражающих глаз и компьютером вместо мозга. Во всяком случае, никто и никогда не видел на его лице даже признака эмоций. Единственный разумный, которого Грох если не боится, то опасается. Как медведь гризли опасается гремучей змеи. Именно Олифер, отвечающий за вопросы внутренней безопасности, обнаружив в свое время заговор против меня, на следующий день винился мне в своей некомпетентности. В том, что заговорщики вдруг взяли — и скончались. По загадочным, никем не установленным причинам. А наиболее одиозные фигуры — просто исчезли. И больше их никто и никогда не видел…
Капитан — единственный, кого я так и не смог просчитать. Неизвестное в системе переменных, образующих мой Род. При этом — безоговорочно предан мне лично. Не как нанимателю или Родовому вождю, но как человеку. Имеющему определенные моральные ценности. И потому предавшего справедливому суду тех, кто убил его жену и нерожденного ребенка.
И завершает список капитан Эвер. Бывший техник, а ныне — командир артиллерийского дивизиона. Единственный из состава бригады, кому хватило мозгов, чтобы сначала понять, на
Тем более что местные вообще не умеют пользоваться орудиями, отличными от установленных на мехах артавтоматов или короткоствольных уродцев главного калибра. Имеющих максимальную дальность стрельбы не более трех миль. И в придачу к этому принципиально неспособных уничтожить бронированную цель с первого попадания. Так что если бригаде придется вступить в бой с численно превосходящим противником — у меня на этот случай имеется неприятный сюрприз в рукаве.
…Однако прибор показывает, что очистка крови от последствий моей забывчивости завершена. Пора вставать и идти обедать. А потом — заняться, наконец, своими прямыми обязанностями, не перекладывая их на подчиненных. Но перед этим мне нужно сделать одну вещь. Благодарность Мюллеру-старшему за
