посыпались золотые монеты – весь дом до самого чердака был забит ими. Куда ни бросишь взгляд – всюду одно только золото. Стол и стулья, кровать, запасы продуктов – все было погребено под золотыми монетами. Понадобились бы многие часы усердного труда, чтобы перетащить из дома все это богатство. Волей-неволей Длинному Петеру пришлось мириться с тем, что он не может войти в свою лачугу. А дождь лил как из ведра, и самый богатый дровосек на свете вынужден был провести ночь под деревом. Он весь промок и окоченел, но душа его была полна радужных надежд.
На следующее утро Петер принялся размышлять о том, что ему теперь делать. Никогда прежде дровосеку и в голову не приходило, что один человек может владеть таким богатством. Поэтому его воображение не могло подсказать ему никакого способа истратить эти деньги.
Но, как говорится, попытка не пытка. Взял он одну золотую монету и отправился в город, впервые за всю свою жизнь плотно прикрыв дверь и привалив к ней бревно.
По лесу Петер шел быстро, но, войдя в город, замедлил шаг, потом начал останавливаться то там, то здесь – его поражало великолепие сверкающих витрин, смущали снисходительно-насмешливые взгляды, которые прекрасные дамы бросали на статного дровосека с таким грубым, простым лицом. Он задержался у витрины кондитера, где были выставлены тарталетки, куличи, ромовые бабы, торты, слоеные пирожные, пирожные с кремом и прочие вкусные вещи. Маленькие кремовые озера вытекали одно из другого, лились каскады сиропа, возвышались целые горы хрустящего, хорошо поднявшегося на сильном огне теста.
Петер вошел в кондитерскую. Утолив голод и выпачкав пальцы, шею и даже грудь кремом и сиропом, он получил в обмен на золотой груду серебряных монет и почувствовал, как обременительно быть богатым. Он решил попросить у кого-нибудь совета и обратился к важному толстопузому горожанину.
– Мессир,- вежливо спросил он,- не могли бы вы указать мне какое-нибудь удобное и простое средство истратить деньги?
Ошеломленный горожанин испуганно посмотрел на рослого, сильного парня, сунул ему в руку серебряную монету и поспешил уйти.
Длинный Петер обратился еще к одному прохожему и получил еще одну серебряную монету. «Да так, пожалуй, можно составить себе целое состояние»,-решил он и почти пожалел, что богаче всех этих трусов, вместе взятых.
Вдруг он увидел здоровенного детину, вроде него самого, который занимал на улице столько места, что, казалось, шагал сразу по обоим тротуарам. Петер подошел к нему и повторил свой вопрос. Тот громко рассмеялся.
– Э, приятель! Нет ничего проще! Пойдем со мной, я научу тебя, как тратить деньги.
Длинный Петер отправился со своим новым другом путешествовать по неведомому для него миру. Низкие прокуренные шумные залы, рюмки всех размеров, наполненные белыми и желтыми, прозрачными и переливающимися, как опал, напитками, и смех, и песни, и легкая качка, и качка более чувствительная по всем направлениям. И вскоре Петер стал занимать на улице столько же места, сколько и его приятель. Он уже плохо соображал, что делает, но ему было очень приятно смотреть, как тают серебряные монетки. Когда у него ничего больше не осталось, новый приятель исчез, и Длинный Петер отправился домой, в свою лачугу. Выходя из города, он увидел на карнизе окна одного из домов толстого черного кота. Петер хотел погладить его, но провел рукой против шерсти, и кот, разозлившись, выпустил когти. Тогда Петер схватил его за хвост, повертел немного в своей длинной ручище и ударил о стенку дома, стоявшего на другой стороне улицы. Кот отчаянно замяукал, дверь распахнулась, и на пороге появилось тощее длинное создание с всклокоченной головой, в которой торчали бигуди, в домашних туфлях и с метлой в руках – ни дать ни взять старая дева.
– Мерзавец! – завопила она.- О мой котик! Мерзавец! Мой котик!
От возмущения она не могла ничего больше вымолвить, но ее метла была красноречивее всяких слов, и Длинный Петер, сразу отрезвев, поспешил отступить и укрыться в лесу.
Как он добрался до своей лачуги, он не мог бы объяснить, и нам это тоже неизвестно.
Горло у него пересохло, в висках стучало, ноги подкашивались. Петер хотел было улечься на свое ложе из соломы и мягких листьев, но золото преграждало вход в лачугу. У дровосека не было сил разгрести его, и он улегся спать прямо на земле около дома и проспал до утра.
На следующий день Петер взял две золотые монеты и, полный самых благих намерений, снова отправился в город. Он начал с того, что купил себе башмаки на резиновой подошве, но как только вышел из лавки, сразу повстречался со своим вчерашним приятелем. Беседовали они недолго, и Петер согласился получить еще один урок. На этот раз улицы оказались недостаточно широкими, чтобы вместить Длинного Петера. На каждом шагу он натыкался то на четные, то на нечетные номера домов. Он прошел мимо жилища старой девы, но не заметил там кота, и это было к лучшему – Петер был настолько пьян, что, конечно, увидел бы сразу четырех котов.
Как в этот день Длинный Петер добрался домой, остается совсем непостижимой тайной.
На третий день Петер не пошел в город. Перед глазами у него стоял туман, и он не решался приступить к третьему уроку, еще не опомнившись от второго. Петер начинал уже скучать. Он привык к тяжелой работе в лесу, работе, которая подавляла все мысли, и теперь вдруг почувствовал себя еще более одиноким, чем прежде. Он взялся было очистить от золота свою лачугу. Осторожно, стараясь, чтобы его не заметил какой-нибудь путник, он вырыл руками большую яму и стал ссыпать в нее монеты. Когда яма была полна, оказалось, что Петер не освободил от золота даже дверь дома и что понадобилось бы много дней, чтобы зарыть все его сокровища.
Пришлось Петеру смириться с тем, что и следующую ночь он проведет под открытым небом, хотя вдалеке уже слышались грозовые раскаты.
Тогда-то он вспомнил о своем втором желании. Ему нужна была подружка, которая скрасила бы его одиночество, и он обратился к своему другу дубу.
– Пришли-ка мне в подружки самую хорошенькую девушку на свете.
Услышав эту просьбу, дуб так вздрогнул, что все листочки на нем затряслись и испуганные птицы вспорхнули с ветвей, чтобы подыскать более гостеприимное убежище.
Но едва волнение улеглось, перед Длинным Петером появилось самое очаровательное создание, какое только можно себе вообразить. Впрочем, я не стану вам ее описывать, потому что, возможно, вы будете так же разочарованы, как и дровосек. В его понимании красавица – это крепкая девушка с мощными ногами, сильными большими руками, здоровая и краснощекая. А перед ним стояла тоненькая изящная женщина, беленькая и грациозная, и он решил, что у дуба плохой вкус.
Но еще меньше она ему понравилась, когда заговорила с ним.
– Меня зовут Ева,- сказала она,- как и всех женщин, которых привело на землю чудо.
Длинный Петер, привыкший к рычанию диких зверей и . пронзительным крикам птиц, нашел, что голосок у нее очень уж нежный. Потом, вдруг забеспокоившись, стал ощупывать свои бока, но все ребра у него оказались на месте.
Некоторое время они молчали и только смотрели друг на друга. Возможно, Ева составила себе какое- то мнение о Длинном Петере, но она не стала его высказывать, лишь в уголках ее губ таилась загадочная улыбка.
– Как же ты будешь поднимать вместе со мной стволы деревьев? – спросил вдруг дровосек.- Ведь ручки у тебя такие тоненькие.
Ева огорчилась:
– Поднимать стволы деревьев? Зачем? Разве у тебя нет денег?
Тогда Петер вспомнил о своем богатстве, взял жену за руку и подвел к лачуге. Когда к ногам Евы покатились золотые монетки, она пришла в восторг и принялась танцевать самым очаровательным образом.
– Не очень-то радуйся,- сказал ей Петер.- Истратить все золото потруднее, чем ты думаешь.
– Трудно истратить золото? Да нет ничего легче! Тебе нужно только выбрать способ.
– Откуда ты это знаешь? – удивился Петер.-Ведь ты только что явилась-на свет.
– Ну так что же,- ответила она,- это природный дар.
Она потанцевала еще немного, пока не заметила, что Петер подавил зевок.
– Ты, верно, голоден! Да и я тоже. Нужно пообедать.
– Это не так-то просто,- ответил Петер,- печь и котелок погребены на три метра под золотом.
