голландца Ван Робэ в Абвиле, около Амьена, на которой одно время работало свыше 6 тыс. человек.
Организованные Кольбером крупные мануфактуры, производившие сукна и военную амуницию, сыграли большую роль в снабжении королевской армии в войнах второй половины XVII и начала XVIII в.
Для того, чтобы поддержать вывоз товаров из Франции, Кольбер создавал монопольные торговые компании (Ост-Индскую, Вест-Индскую, Левантий-
- <зсую и др.), содействовал строительству большого торгового (а равно и военного) флота, которого Франция до него почти не имела.
Организация судостроения при государственной поддержке привела к успешной колониальной политике, поэтому Кольбера не без основания считают одним из основателей французской колониальной империи. В Индии при Кольбере были захвачены ¦ Пондишери и некоторые другие пункты. Впоследствии эти захваченные пункты послужили опорной базой для распространения французского влияния, натолкнувшегося, однако, на непреодолимое соперничество других держав (Англии и Голландии). В Африке французами был занят Мадагаскар и многие другие пункты. В Северной Америке была основана обширная колония на реке Миссисипи — Луизиана, а также продолжалась усиленная колонизация Канады и Антильских островов.
Однако появление французов в заморских странах, организация там колоний на деле мало способствовали росту экспорта. Привилегированные торговые компании чахли, несмотря на вложенные в них
- огромные государственные средства, и давали мало ¦прибыли. Главная причина неэффективности их деятельности была в том, что всякая инициатива сковывалась отсутствием условий для свободного капиталистического предпринимательства, основанного на личном интересе.
МАССОВОЕ ВЫРАЖЕНИЕ НЕДОВОЛЬСТВА СРЕДИ НАСЕЛЕНИЯ
В конце концов источником доходов королевской власти, дворян, оставалась безмерная эксплуатация трудящихся масс Франции. Это предопределяло широкое народное недовольство. Действительно, в «блестящий век» Людовика XIV подавляющая часть народа жестоко бедствовала, о чем свидетельствуют частые голодные годы, страшно опустошавшие французскую деревню при Людовике XIV, и массовые эпидемии — то и другое плод ужасающей нищеты. Жестоким голодным годом был 1662 год, когда вымирали целые деревни; позже такие голодовки повторялись периодически, особенно тяжелыми были зимы 1693/94 и 1709/10 гг.
Как ни сильна была централизованная власть, народ не покорялся пассивно своей участи. В голодные годы в деревнях и городах вспыхивали бунты, направленные против хлебных спекулянтов, мельников, местных ростовщиков и т. д. Но главным образом протест крестьянства и плебейства выражался в отказе от платежа непосильных государственных налогов. Некоторым деревням и приходам удавалось подчас упорно уклоняться от уплаты тальи; случалось, что при приближении финансовых чиновников население деревень поголовно уходило в леса или в горы. В конце концов власти принуждали их платить силой. Сбор налогов с помощью отрядов солдат был не исключением, а скорее правилом. Таким образом, сложилась обстановка, которую можно квалифицировать как состояние внутренней войны, при которой неустанно воинские подразделения регулярной армии были вынуждены, словно контрибуцию, собирать налоги с собственного населения.
Время от времени крестьянские и городские плебейские движения превращались в крупные народные восстания. Так, в 1662 г. одновременно происходили плебейские восстания во многих городах (Орлеане, Бурже, Амбуазе, Монпелье и др.) и крестьянские восстания в разных провинциях. Наиболее из них значительное произошло в провинции Булонне, известное под названием <войны бедняг». Восставшие сельскохозяйственные работники вели здесь длительные военные действия против многочисленных королевских войск, пока не были разгромлены в сражении при Эклие. В жестоком бою многие крестьяне были убиты, а для 1200 пленных Кольбер потребовал от суда жестоких наказаний, чтобы «дать устрашающий урок» населению всей Франции. Этого принципа Кольбер и Людовик XIV придерживались и при подавлении других многочисленных местных восстаний. Обладая полнотой власти, Кольбер требовал жестокого наказания при каждом удобном случае, в то время как Ришелье лишь изредка прибегал к «примерному наказанию» покоренных восставших.
Но, как бы ни были жестоки последствия для крестьян каждого восстания, невыносимость условий существования заставляла их протестовать снова и снова. Так, уже через два года после усмирения многочисленных восстаний плебейства и крестьянства крупное восстание разразилось в провинции Гасконь.
Это восстание известно под названием «восстания Однжо», по имени предводителя. Бернар Одижо по происхождению был дворянином. Одной из причин, которые заставили его руководить на протяжении многих месяцев партизанской войной восставших крестьян на обширной горной территории в Юго Западной Франции, была бедность. Против восставших действовали регулярные военные части, чинившие страшные жестокости в городах и деревнях, подозреваемых в помощи партизанам. В 1666— 1669 гг. такая же партизанская крестьянская война происходила в соседней с Испанией провинции — Руссильоне.
Характерно, что все чаще военное руководство народными восстаниями брали на себя выходцы из обедневших дворян. Так, в 1670 г., когда восстание охватило Лангедок, во главе крестьян стоял военный предводитель тоже из дворян — Антуан де Рур, принявший титул «генералиссимуса угнетенного народа». Отряды восставших заняли несколько городов, в том числе Прива и Обена. Они расправились не только с финансовыми чиновниками, но и с дворянами, духовенством. Не ушли от возмездия так же, кто занимал какую-либо должность или имел богатство. «Пришло время,— говорилось в одном из их воззваний,— исполниться пророчеству, что глиняные горшки разобьют железные горшки».
Это было настолько крупное движение, что во всей Франции и даже за границей с волнением следили за ходом событий в Лангедоке. Хотя власти мобилизовали все местные военные силы, в том числе всех дворян провинции, они не могли справиться с восстанием.
Да и трудно было справиться с восставшими, провозглашавшими: «Проклятие дворянам и священникам, они все — враги нам»; «Надо истребить кровопийц народа».
Если верить свидетельству одной хроники, то «это был как бы первый акт трагедии, которую Прованс, Гиень, Дофине и почти все королевство смотрели с некоторого рода удовольствием, может быть, намереваясь взять пример с этой катастрофы». Венецианский посол доносил из Парижа: «Можно ожидать важных изменений в европейских делах, если это восстание не будет быстро подавлено».
Международная обстановка в то время позволила Франции не вести внешней войны. Людовик XIV и его военный министр Лувуа смогли послать в Лангедок значительную армию, в том числе всех королевских мушкетеров. Эта армия и разгромила, наконец, войска Антуана де Рура. После рассеяния мятежников в Лангедоке была устроена страшная резня.
Это было кровавым уроком для бушующих, а также грозным предупреждением для абсолютизма. Однако спустя несколько лет, в 1674—1675 гг., когда военные силы Франции были уже связаны военными действиями вне страны, в разньрс провинциях начались еще более грандиозные восстания. Правда, благодаря реформам в армии, произведенным Лувуа, даже во время военных действий удавалось сохранять резерв для внутренних целей. По словам Кольбера, «король всегда содержит на 20 лье в окрестностях Парижа армию в 20 тыс. человек для направления в любые провинции, где возникло бы восстание, дабы с громом и блеском подавить его и дать всему народу урок должного повиновения его величеству». Однако восстания возникали одновременно в различных и притом часто в наиболее отдаленных провинциях, и этого резерва явно не хватало.
В 1675 г. восстаниями были охвачены провинции Гиень, Пуату, Бретань, Мен, Нормандия, Бурбонне, Дофине, Лангедок, Беарн. Бунтовало население и во множестве городов в других частях Франции. Особенно большие размеры движение приобрело в Гиени и Бретани.
В столице провинции Гиени — Бордо городское плебейство, соединившись с ворвавшимися в город крестьянами, потребовало отмены всех новых налогов. Буржуазная гвардия на этот раз бездействовала: «что кажется мне более всего опасным,— доносил пдин чиновник в Париж,— это то, что буржуазия настроена отнюдь не лучше, чем народ». Поскольку правительство боялось, что представители буржуазии возглавят восстание, оно отступило. Налоги были отменены, и только много месяцев спустя в Бордо было послано большое войско для сурового наказания мяжетного города. Интересно, что после этого городская
