цитадель была перестроена таким образом, чтобы артиллерия могла держать под обстрелом все городские площади и главные улицы для разгона бунтовщиков.
В 70-х годах XVII столетия восстания достигли особого накала, причем возникали они не только в сельской местности. Так, в Бретани восстание охватило города (Ренн, Нант и др.). К восстанию присоединились крестьяне. Была образована большая армия, предводителем которой стал обедневший нотариус Лебальп. Крестьяне громили дворянские замки и нападали на богатую буржуазию в городах; наиболее крайние из восставших предлагали истребить всех дворян «до единого человека». Выдвигалось требование «общности имущества». В более умеренной программе, изложенной в особом «Уложении» («крестьянском кодексе»), выдвигалось в качестве основного требования освобождение крестьян почти от всех сеньориальных поборов, повинностей и платежей, а также от большинства государственных налогов. Местные власти принуждены были вести переговоры с восставшими. Необходимо было выиграть время, чтобы с фронта успели прибыть крупные воинские части. После этого в Бретани начался жеточайший террор. Вдоль дорог стояли сотни виселиц с трупами для устрашения местного непокорного населения.
Впоследствии, в 80-х годах, крупных восстаний не наблюдалось. Возникавшие мелкие городские и крестьянские выступления жестоко подавлялись военными силами, освободившимися после заключения Нимвегенского мира. Воинские подразделения оперативно проводили карательные операции, что значительно снизило количество выступлений. Но уже в 90 х годах вооруженная борьба крестьянства против засилья феодальных порядков снова разгорается, принимая в начале XVIII в. (во время войны за испанское наследство) в некоторых местах характер настоящей крестьянской войны.
ВООРУЖЕННАЯ БОРЬБА КАМИЗАРОВ
Правительство особенно преследовало тех крестьян, религиозные убеждения которых противоречили официальным церковным установлениям. Эти притеснения на почве религии были одной из причин восстания гугенотов, т. н. восстание камиза-ров. Но религиозные убеждения являлись только идеологической оболочкой имущественного антагонизма. Главной причиной восстания была тяжкая феодальная эксплуатация крестьян и рост государственных налогов, непомерно обременявших трудящиеся массы городского и сельского населения Франции, особенно в рассматриваемое время.
Почти непрекращавшиеся мелкие волнения сельского населения вылились в особенно крупное восстание камизаров (это наименование происходит от латинского слова camisa — рубаха; повстанцы надевали белые рубахи поверх одежды во время своих атак. Отсюда и camisade — внезапная ночная атака). Оно вспыхнуло в 1702 г. в провинции Лангедок, в районе Севеннских гор. Участники восстания — крестьяне и трудовые слои населения лангедокских городов — были гугенотами, испытывавшими двойной гнет. Восстание камизаров было одним из тех народных движений, которые расшатывали устои феодально- абсолютистского строя и содействовали формированию революционной традиции французского народа.
Вооруженная борьба камизаров с правительственными войсками продолжалась около двух лет. Третья часть обширной провинции Лангедок долго была в руках повстанцев, взявших с боя 30 дворянских замков и разрушивших около 200 католических церквей.
Правительство было вынуждено опять прибегнуть к применению регулярной армии, и уже осенью 1704 г. 25-тысячная королевская армия, усиленная добровольческими отрядами дворян, выступила против камизаров. Восстание было задушено. Жесточайшие репрессии были обрушены на весь повстанческий район. Тем не менее в 1705—1709 гг., когда королевская армия покинула район народных волнений, выступления опять возобновились.
УПРАВЛЕНЧЕСКИЙ АППАРАТ АБСОЛЮТИСТСКОЙ ВЛАСТИ
Постоянные крестьянские волнения привели к тому, что повсеместно на территории Франции содержались огромные военные силы. Абсолютистское государство не желало идти на уступки и противопоставляло собственному народу грубую силу. Натиску антифеодальных движений противостояли два элемента: вооруженная буржуазия (буржуазная гвардия) и регулярная армия. Кольберу доносили, что население в провинции покорно, когда знает, что там имеются войска, а когда их нет — становится буйным.
Губернаторы как представители прежде всего военной власти на местах служили важным звеном централизованной военной машины. Все военные силы на территории провинции управлялись губернатором. Централизация была главным стратегическим преимуществом власти, ибо крестьянские движения даже в моменты их наибольшего подъема, даже под руководством грамотных выходцев из дворян носили стихийный характер. Цели подобных движений были всегда местные.
Правительство добилось централизации и всех других составных частей государственного аппарата — органов суда, администрации и т. д. Города окончательно утратили при Людовике XIV свое самоуправление, и муниципалитеты из выборных органов превратились в адмьчистративные органы, назначаемые из центра. Особенно наглядно принцип централизации выражался во вторжении в провинциальную администрацию присылаемых из столицы интендантов. Интенданты, имея функции фискальные, судебные, полицейские, административные и военные, существенно ущемляли другие органы власти, а порой вступали с ними в открытые конфликты. Уже при
Кольбере интенданты и их помощники — субделегаты были главными представителями власти на местах. Интенданты сносились непосредственно с парижским центральным правительством. Делами отдельных провинций занимались члены Верховного королевского совета. Это были министры или государственные секретари. Генеральный контролер финансов, смотревший на интендантов прежде всего как на агентов государственного фиска, осуществлял постоянный надзор над ними.
Правительство Франции во второй половине XVII в. складывалось из королевских советов — Верховного совета, Финансового, Депеш и др. Государственные секретари, каждый из которых имел аппарат чиновников — зачаток позднейших департаментов, также входили в правительство. Советам принадлежали большие права и сам король ежедневно присутствовал на заседаниях одного или двух советов. Но, в сущности, их роль падала, постепенно сводясь к координации функций различных ведомств. Главную роль в решении дел играли государственные секретари, регулярно представлявшие личные доклады королю. Король оставлял за собой право последней инстанции во всей бюрократической машине централизованной власти.
Нет нужды говорить что, принцип «личного» управления короля на практике приводил к неизбежным задержкам в решении дел, к мелочности и фактической бесконтрольности. Бюрократизированная машина управления была неповоротливой в решении неотложных и оперативных дел и приводила к различным махинациям за спиной короля.
МЕЖДУНАРОДНАЯ ПОЛИТИКА
Участвуя в Тридцатилетней войне, Франция вступила в антигабсбургскую коалицию прежде всего из-за того, что габсбургские державы (империя и Испания) грозили окружить ее кольцом своих владений, как во времена Карла V, и в конечном счете поставить ее в зависимое положение.
Это придавало всем военным действиям со сто роны Франции оборонительный характер. Напротив, после Тридцатилетней войны и Вестфальского мира внешняя политика Франции все более приобретает агрессивные, захватнические черты. Людовик XIV сам начинает претендовать на ту роль, на которую претендовал недавно германский император — роль •«всеевропейского» монарха. В своих политических выступлениях он подчеркивает, что его власть восхо-дит к более древней и обширной державе, чем империя Оттонов, а именно к империи Карла Великого. Он выставляет свою кандидатуру на выборах императора «Священной Римской империи». Это позволило Людовику XIV приказать аллегорически изобразить Эльбу на одном из монументов как восточную границу собственных владений.
Интересы абсолютистской Франции в первую очередь были направлены на подчинение себе Западной Германии. Другим объектом ее агрессивной политики были Испанские (Южные) Нидерланды и Голландия. Людовик XIV старался поставить Англию под свой контроль путем финансовой и дипломатической поддержки Стюартов. Испанию с ее европейскими и заморскими владениями французы пытались захватить под предлогом прав династии Бур бонов на Испанское наследство. Притязания по этому поводу у французского короля были не беспочвенны.
Эти замыслы королевского двора не были в конце концов реализованы, но абсолютистская Франция бесспорно играла во второй половине XVII в. роль гегемона в Западной Европе и оказывала давление не только на соседние государства.
