если б от его выдержки не зависело нечто большее, чем собственная жизнь. Его взгляд сфокусировался на арбитре, который степенно поменял позу, опершись на деревянный подлокотник, и устремил взгляд вдаль – в бесконечность сквозь стены и толщу породы.
– В руководстве Ордена уже давно муссируется тема Пришествия как религиозной и философской категории, – сказал арбитр. – И это не имело бы для нас особого значения, если бы из разряда теоретических разговоры не перешли в практическую плоскость…
Лицо Конрада застыло непроницаемой маской. Он слушал. Нетерпеливо ерзали представители Обители: похоже, арбитр коснулся весьма щекотливой темы. Арбитр не заставил присутствующих долго ждать.
– Как воин Судного Дня, вы не обязаны знать о существующих фракциях и течениях в идеологии предвестничества. Проблемы веры сложны и довольно запутаны. Официальная позиция и общепризнанная доктрина учения Предвестников – всего лишь верхушка айсберга…
Лексу показалось, что на миг он провалился в глубокий сон. Ему вновь снился айсберг – но на этот раз это был чужая, мрачная глыба льда, таящая в своем гигантском, невидимом основании холодные и отвратительные тайны…
Арбитр продолжал:
– Все мы веруем в приближение Конца Сущего. Более того, эта вера является важнейшей частью нашей повседневной жизни, часть нас самих. Мы верим в справедливость нашей войны с отступниками, в праведность наших устоев. Мы чтим наследие великих, открывших нам истину, несем нашу веру через столетия с тем, чтобы истина восторжествовала во всех уголках известной нам части Вселенной… Проблема в том, что некоторые верховные иерархи Ордена стали трактовать учение чересчур буквально. Все мы знаем о грядущем пришествии Спасителя – но кто сказал, что это произойдет в обозримом будущем, что оно будет носить характер обыденного явления, дословно иллюстрирующего учение? Ведь и юнцу ясно, что Спаситель – это святой дух, божество, которому ни к чему человеческое обличие, материальная мишура и дешевая атрибутика. Вы понимаете, к чему я это говорю?
Конрад глядел на арбитра хмуро. Он все прекрасно понимал.
– Некоторые наши идеологи слишком увлеклись материализацией наших духовных основ, – говорил арбитр. – С некоторых пор о Спасителе стали говорить как о простом человеке, что лично явится к нам Извне незадолго до Конца Сущего. Более того – этот, якобы Спаситель, будет нуждаться в нашей с вами помощи. Каково, а?!
– Ересь! – сердито бросил настоятель. Его коллега проворчал под нос что-то невразумительное, но, несомненно, злобное.
– Что же здесь, по-вашему, противоречит учению? – холодно поинтересовался Конрад.
– Вы действительно не понимаете, или упорно продолжаете притворяться? – снисходительно усмехнулся арбитр. – Я готов списать это на ограниченность подготовки наших доблестных, но не слишком образованных воинов…
Мороки обменялись маловыразительными взглядами. Тон арбитра стал более размеренным, поучающим:
– Нужно понимать: вера не нуждается в материальных доказательствах правоты нашего учения. Всякие попытки толковать учение буквально следует рассматривать, как сомнение в его истинности, понимаете? Предъявляя такие доказательства – которые, к тому же, заведомо фальшивы, неубедительны и попросту смехотворны – вы дискредитируете учение в глазах народов. Всем известны явления лже-Спасителей сто, двести лет назад…
– Это не тот случай! – прорычал Конрад. Мороки почти синхронно сделали шаг в его сторону.
– Этот случай действительно отличается. Причем – в гораздо более опасную сторону… – арбитр недовольно поерзал в неудобном кресле. – Никогда еще еретическая зараза не проникала в самое сердце Ордена! Никогда еще Орден не подходил так близко к краю пропасти из-за преступного легкомыслия своего руководства…
– Вы называете мэтра Ашоку, самого праведного из всех Магистров, еретиком?! – Конрад был бледен, и это показалось Лексу не очень хорошим признаком.
– Чрезмерная праведность – коварное явление, способное сыграть с человеком злую шутку, – мрачно заметил тучный, ранее молчавший член трибунала.
– Совершенно верно, – подхватил арбитр, подняв над головой сухой скрюченный палец. – В стремлении прослыть праведником легко перейти границу, ведущую к гордыне, как это и произошло с мэтром Ашоку. Впрочем, это меньшая из опасностей, что принес он своим приходом на пост Верховного Магистра. Вас ничего не смущало в целях вашей миссии, брат Конрад?
– Нет, – твердо сказал Конрад. – В моей вере нет места сомнению.
Джи чуть подалась вперед, глаза ее горели. Услышанное явно захватило ее, словно вовлекая в продолжение недавнего спора. Лекс беспокойно смотрел на подругу, опасаясь, как бы она не решила вмешаться в опасную полемику.
– Это похвально, – кивнул арбитр. – К сожалению, нам, судьям, на многие вещи приходится смотреть критично…
Джи изо всех сил сжала руку Лекса. Сдерживать свою импульсивную натуру ей было непросто. Лекс чувствовал, как сердце начинает беспокойно биться. Еще немного – и он сорвется в панику. Это очень опасно: если дать волю эмоциям, выход в тон станет проблематичным…
– Я обращаю внимание на характер вашей миссии – не удивляйтесь, мне про нее достаточно известно, – сказал арбитр.
– Я не удивлен.
– Вот-вот. Ваш покровитель, бывший Верховный Магистр Ордена Судного Дня, убедил вас в явлении Спасителя, так?
– Думаю, у него были основания считать так, – сказал Конрад.
– Информация, на основании которой делались такие выводы – тема отдельного разговора, – оборвал его арбитр. – Дело в другом. От вас требовалось… Хм… Встретить Спасителя лично. И главное – помочь ему! Ведь так? Отвечайте!
– Для любого землянина это было бы великой честью!
– Вы действительно не понимаете, о чем я вам твержу?! Помочь Спасителю! Могущественному существу божественной природы не требуется помощь человека!
– Я не просто человек…
– По сравнению с истинным Спасителем – вы просто ничтожество! – хрипло крикнул арбитр и зашелся в астматическом кашле. Вновь закричал сначала сипло, преодолевая временную слабость голоса, наполняя его новой мощью. – Полагать, что всесильному мессии нужна человеческая помощь – это ересь! Страшная ересь, распространись которая среди населения, способная погубить веру, увлечь мир в хаос и лишить человечество последней надежды на спасение! Вы – лично вы – следуя преступным указаниям, тащите мир к пропасти! Вы сами, своими благими намерениями готовите приход Конца Сущего – словно в насмешку над своим истинным предназначением!
Арбитр в гневе был страшен. И голос его, неожиданно громкий, грохотал под сводами зала, подавляя, вдавливая в каменные плиты пола. Безусловно – этот человек свято верил в собственные слова.
– И все же, у мэтра Ашоку были основания считать именно так, а не иначе, – опустив голову, тихо сказал Конрад.
Неожиданно для самого себя Лекс восхитился этим непростым человеком. В этот миг Конрад чем-то напомнил Лексу Галилея с его легендарным «…и все-таки она вертится!».
– С вами мы разобрались, брат Конрад, – устало сказал арбитр. – Лично я считаю вас жертвой хитрого обмана и при том – верным присяге воином. Не стоит удивляться, и благодарить – тоже. Вы доказали лояльность Ордену, и вопросы к вам исчерпаны. Но у меня остались вопросы еще к одному человеку…
Лекса прошиб холодный пот: он вдруг почувствовал на себе острые взгляды мороков. Настоящие, лишенные завесы веры и почтительности, как у Конрада.
– Да, да, я обращаюсь к вам… – голос арбитра изменился, и было трудно определить его интонации. – Выйдите вперед, чтобы трибунал мог хорошо видеть вас …
Отстранив от себя испуганно ахнувшую Джи, на одеревеневших ногах, Лекс сделал несколько шагов
