– Где мы? – поинтересовался Лекс. Он быстро оправился, боль в теле прошла, в голову вернулась ясность.
Внимание присутствующих немедленно обратилось к нему, даже взор арбитра несколько прояснился. Конрад быстро вышел из-за экрана, приблизился к Лексу и Джи.
– У нас неприятности, мессия, – сказал он, как показалось Лексу, несколько растерянно. – Арбитр успел послать тревожный сигнал. К Обители направляется группа патрульных кораблей.
Лекс перевел взгляд на арбитра, в руках которого алел снятый с шеи медальон. Вот, значит, зачем он колотил себя в грудь… Арбитр встретился с ним взглядом и удрученно опустил голову.
– Но как же так? – проговорил Лекс. – Не вы ли говорили: в Солнечной системе, вроде бы, не должно быть военных кораблей?
Конрад нервно пожал плечами.
– Все так, – сказал настоятель. – Просто изменились обстоятельства…
– Когда они изменились? – мрачно поинтересовался Конрад.
– Да уже лет десять как изменились, – невозмутимо ответил настоятель. – По орбите Плутона теперь проходит Последний Рубеж. Разумеется – это тайна для непосвященных…
Становилось понятно, отчего непробиваемый морок выглядел столь удрученным: все идеалы, за которые он сражался, искажались, демонстрируя собственное несовершенство. Учитывая, что вера – главная составляющая силы воина Судного Дня – ему приходилось несладко.
С другой стороны, всем сейчас непросто, подумалось Лексу. Пожалуй, только Спаситель, незавидная роль которого досталась ему, остается стержнем этого странного мира.
– Рассказывайте! – потребовал он. И удивился самому себе: откуда в его голосе появилась эта уверенность, какая-то спокойная властность?
Настоятель воспринял требование как должное. Задумчиво посмотрел на экран и заговорил мрачно:
– Об этом говорить не принято. Даже в руководстве Ордена не все знают правду. Уже давно наша праведная война с отступниками зашла в тупик. В какой-то момент нам казалось, что победа близка, но… Наши технологии, как известно, остаются на неизменном уровне. За этим тщательно следит Коллегия Праведников. Мастера же развивают не только чистую науку: в технике войны они давно опередили нас. Единственное, что до сих пор сдерживало нас от поражения – это храбрость наших бойцов и искусство флотоводцев. Нам оставалось уповать лишь на превосходство в численности, больший боевой опыт и навыки командиров. Мастера больше полагались на совершенство техники. И, между нами говоря – враг не слишком-то стремился к открытым столкновениям, предпочитая масштабные схватки стратегической обороне…
– Для настоятеля Обители покаяния вы неплохо разбираетесь в военных делах, – заметил Конрад.
– Это не просто Обитель, – сказал настоятель. – Это форпост Земли, и символ нашей веры, которая, как вы знаете, должна уметь за себя постоять. Соответственно, я тоже – не просто настоятель… Но я продолжу. Через наших агентов влияния в Нейтральных мирах стали доходить слухи о том, что Мастера собираются покончить с войной. Тогда это было воспринято, как наращивание врагом военной мощи с целью нанести по нашим силам сокрушительный удар. Разумеется, Протекторату пришлось бросить все имеющиеся ресурсы на усиление обороны. Но мы просчитались…
Настоятель замолчал, уставившись в экран. Там ползли условные метки целей – обозначенные «своими», однако же, не несущие сюда ничего хорошего.
– Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Лекс.
– Что? – вздрогнул настоятель.
– В чем мы просчитались? – подсказал Конрад.
Настоятель задумчиво кивнул:
– Мы просчитались в природе цивилизации Мастеров. Хоть они и враги, хоть и толкают наши миры к неизбежной гибели, одного у них не отнять: они не кровожадны. По крайне мере те, кто стоит за мироматами…
– Что значит – по крайней мере? – вспылила Джи. Похоже, это замечание ее здорово задело.
– Ах, да, – сказал настоятель, спокойно разглядывая Джи. – Ведь вы прибыли из Ассоциации? Не хотелось вторгаться в сферу ваших убеждений, однако возьму на себя смелость заметить: вам также, как и нам, недоступна вся картина вашего собственного мироустройства…
– Вы говорите слишком путано, – с трудом сдерживая эмоции сказала Джи. – Вы хотели в чем-то обвинить мироматов – наших единственных защитников?! Самых благородных, честных, самоотверженных…
– Бедная девочка… – настоятель покачал головой. В его голосе прозвучало такое искреннее сожаление, что Джи невольно отшатнулась. – Вы мало чем отличаетесь от нас. А ваше безудержное стремление к совершенству сыграло с вами злую шутку…
– Чем может повредить стремление к совершенству? – спросила побледневшая Джи.
– У совершенства, очевидно, много граней, – криво улыбнулся настоятель. – Как быть, если это – совершенство в искусстве убивать?
– Что? – не поняла Джи.
– Ваши мироматы – просто безжалостные звери, – спокойно сказал Конрад.
Джи непонимающе смотрела на него. Услышать такие слова от морока – наводящего ужас воина Судного Дня!
– Наверное, у вас просто не было возможности увидеть ваших любимых мироматов в действии, – с каким-то сожалением в голосе сказал настоятель, невольно нанося удар по живому. Джи побледнела, в глазах отразился ужас недавних событий. – В каком-то смысле они действительно являют собой образец совершенства. Совершенства в жестокости…
– Замолчите! – не выдержала Джи. – Это была ошибка! Это не могли быть мастера мира… Все не так! Вы все лжете!
Лекс легонько обнял ее, зашептал на ухо что-то успокаивающее.
– Действительно, – спохватился настоятель. – Мы ушли от темы. Дело не в мироматах, как таковых. Мастера, действительно, не однородны в моральном и интеллектуальном отношении. Скажу главное: они нашли способ, как покончить с войной…
– Внимание! Говорит командир лидера семьсот три. Вызываю на связь Оберон! – проговорил подернутый помехами голос.
– Так что? – настойчиво проговорил Лекс.
Отвлекшийся, было, настоятель продолжил:
– Видимо, настал назначенный час. Мироматы вовсе не собираются биться со всем флотом Протектората. Они пробиваются к Земле.
– Хотят уничтожить Землю?! – похолодел Лекс.
– Этого мы не знаем, – покачал головой настоятель. – Но то, что их главное средство готово к действию – уже не вызывает сомнения.
– Обитель, как меня слышно? – повторил голос.
– Простите… – сказал настоятель, почтительно склонил голову перед Лексом и отошел к группе послушников, собравшихся у аппаратуры связи.
10
Звено из четырех лидеров зависло где-то в черном небе, высоко над Обителью. Настоятель вел непростые переговоры с командиром патруля. На орбите Оберона решался вопрос с десантом: тревожный вызов был сделан, и даже личный выход в эфир арбитра, с извинениями и завереньями в ложной тревоге, не убеждали командира. Напротив, тот все более утверждался в собственных подозрениях, что в Обители покаяния происходит неладное.
Это не имело бы особого значения, будь в распоряжении Лекса больше времени. Но последнего оставались крохи, и действовать нужно было немедленно.
– Может, попробуем улететь? – предложил Лекс. – Думаю, ни арбитр, ни настоятель, теперь не будут возражать.
– Все верно, мессия, – почтительно возражал Конрад. – С формальными моментами все улажено.
