Приблизился к зеркалу, принялся изучать незнакомого себя. Трещины морщин, которых не было раньше, отвратительная сетка красноватых сосудов, серая сухая кожа, мерзкие мешки под глазами.
Раньше не было времени разобраться с этой стороной жизни форса. Разговоры, предположения. И вот – на тебе: куска жизни как не бывало. Как говорится – получите, распишитесь.
Лекс пытался разобраться в своих чувствах. Страх прошел, но что он ощущал теперь? Тосковал ли по годам, разменянным на минуты силы?
Трудно понять. Преобладало равнодушие и усталое отупение. Интересно, он постепенно становился таким или организм сдал после того отчаянного прыжка на Обероне? А может, еще раньше – когда его голос обрел силу небывалого убеждения?
Только, вот, как на эту рожу отреагирует Джи?
Сделал шаг назад. Медленно повернул голову в одну сторону, в другую…
Наверное, это глупо – но такой облик куда больше соответствует образу легендарного мессии. Эта небритость, впалые щеки, обострившийся взгляд пророка… Есть, говорят, такое понятие – эстетика безобразного. Пожалуй, как раз тот случай…
Черт возьми… А может, он зря себе накручивает? Может, это просто со сна – и к обеду пройдет?
Ощупал лицо и невесело рассмеялся таким мыслям.
Ничего уже не пройдет.
Поднес руку к глазам. Равнодушные цифры – как текст приговора.
Десять дней. Невозможно поверить, что осталось так мало. Еще труднее – осознать, что в этом призрачном мире он находится не больше двадцати суток. Кажется – прошли годы. И новая внешность лишь подчеркивает справедливость ощущений…
Короткий стук в дверь – и та тихо уехала в сторону.
Это Конрад.
– Мессия, мы почти прибыли…
Морок смотрел на Лекса чистым преданным взглядом. Может, не все с ним так уж и плохо? Усталость, плохой сон, кошмары…
– Хотите взглянуть на Землю?
Лекс оживился и сделал шаг вперед. Но замер, обернулся и сказал:
– Сейчас. Только разбужу Джи…
Она была точно такой, же, как показывают в фильмах, как ее рисуют художники, как он сам видел ее однажды с орбитыю. Нет, не эту планету, конечно. Ее сестру, как две капли похожую на ЭТУ Землю.
Но в отличие от ТОЙ, НАСТОЯЩЕЙ Земли, ЭТА могла похвастаться соей подлинной, почти первозданной чистотой.
Там, внизу, не было машин, самолетов, не коптили небо химические заводы, не отравляли атмосферу и воду свалки… Конечно, и на той, оставшейся «за пределом», Земле новые технологии постепенно примиряли человека с природой. Но здесь…
– Сейчас мы – единственный корабль в пределах лунной орбиты, – словно прочитав его мысли, сказал Конрад.
Они вновь стояли в кабине, за спинами пилотов и любовались панорамой – в той степени, в какой позволяли это сделать обзорные экраны.
– Надо же… – проговорил Лекс. – Я думал, здесь должно быть столпотворение кораблей, орбитальных станций…
– У Земли нет орбитальных станций, – отозвался Конрад. – В пределах Солнечной системы вообще нет никакой техники, если не считать Последнего рубежа и того, что было на Обероне…
– Какая красота… – проговорила Джи. – И мы все – все люди – вышли отсюда … Почему же так вышло…
Она замолчала. Никто не нашелся, что сказать. Все уже было сказано на эту печальную тему.
Паузу нарушил Лекс:
– А как же Земля руководит войной? При помощи дальней связи?
Конрад внимательно посмотрел на Лекса, на Джи. Сказал медленно:
– Земля не вмешивается в войну. Уже давным-давно…
Лексу показалось, что он ослышался.
– Как это… – пробормотал он.
– Очень просто, – пожал плечами Конрад. – Воюет Протекторат. Земля живет для другого…
– Погоди-погоди… – Лекс схватился за голову, зажмурился. – Как же так?! Но ведь Орден…
– Орден хранит заветы Предвестников, – сказал Конрад. – Содержит Коллегию Праведников, которая следит за ограничениями технологий – правда, больше формально: уже лет пятьдесят на заводы Протектората не посылались правденики. Боевые кельи Ордина готовят воинов Судного Дня…
– Ну вот! Ведь воины Судного Дня руководят войной, так?
– Воины Судного Дня созданы для защиты Ордена, – медленно сказал Конрад. – От самого Протектората.
Лекс в изумлении уставился на Конрада. Сказанное было выше его понимания. Конрад терпеливо разъяснил:
– Земля – планета Предвестников. Она раз и навсегда отказалась от прогресса, ведущего к гибели Сущего. Сама по себе Земля не может воевать с Ассоциацией – она беспомощна против технологий Мастеров. Потому с ними бьется Протекторат. Земля и миры Протектората – слишком различны. Протекторат – неизбежное зло, его люди создают корабли и проливают кровь за Землю, которую им никогда не увидеть. Ведь выходцам из миров, развращенных прогрессом нельзя осквернять Землю своими присутствием. Но кто помешает мощному союзу планет – если вдруг (что почти невозможно) кому-то придет в голову безумная и преступная мысль – отказаться от идей Предвестников и бросить беззащитную планету на произвол судьбы?!.. Кто наставит дрогнувших на путь истинный?
– Кто? – пробормотал Лекс.
Конрад будто не слышал его: глаза морока горели, словно он не просто делился информацией, а читал проповедь:
– …Пока существуем мы – воины Судного Дня – за Землю можно быть спокойным. Мы заставляем помнить о вере – и адмиралов, и рядовых бойцов, и тех, кто строит боевые корабли, создает оружие и продовольствие. Мы день и ночь напоминаем, за что сражаются миллионы мужчин Протектората, для чего их женщины рожают детей. Мы цементируем миры вокруг Земли. Немногочисленные, но сильные, почти непобедимые воины Ордена – мы и есть то самое связующее звено между чистотой Землей и грязью войны. Не вмешивая в это самих землян…
Лекс потрясенно молчал. В который раз уже рушилась стройная картина мира, которую он едва успел выстроить себе заново.
Не ошибся ли он, направляясь сюда – в странный оранжерейный мир, на планету-заповедник, отстранившуюся от реальной жизни, потерявшую, похоже, нити управления собственной судьбой?
Или он снова слишком спешит с выводами?
И вдруг в голове болезненно вспыхнула мысль. Он даже задохнулся от нахлынувшего чувства.
– Конрад! – хрипло произнес Лекс. – Но если сама по себе Земля никому не угрожает – почему именно к ней рвутся мироматы? Может, они не знают…
– Они-то все знают, – криво улыбнулся Конрд. – Допускаю – что-то не знать могут другие Мастера. Но с мироматами ты встречался…
– Да…
– Они столь же далеки от тех, за кого воюют, как и Протекторат – от Земли…
– И всем это известно – а война все равно продолжается! Война ради войны…
Конрад сложил руки на груди, ссутулился, посмотрел на Лекса искоса, словно не хотел отвечать. Но, все же, сказал:
– Боюсь, что именно так…
– И давно вы это осознали?
Конрад помрачнел:
