— Пара, которая хочет иметь ребёнка приходит в храм и приносит дары, моля о том, чтобы им его доверили. Затем, они завязывают ленту на одной из веток. Если Тентей удовлетворяет их просьбу, на том месте, где она привязана, вырастает плод, который зреет десять месяцев. Когда родители приходят его забрать, он падает на землю и, переждав ночь, скорлупа лопается и рождается ребёнок.
— Значит, плод не может вырасти сам по себе. Это родители должны сначала попросить о нём.
— Верно. Есть родители, просьба которых так никогда и неудовлетворенна, сколько бы они не просили. А есть и такие, которые сразу же получают желаемое. Лишь Небеса решают, кто из них достоин того, чтобы вырастить ребёнка.
— И со мной было то же самое? У меня были родители, которые привязали ленту к ветке дерева?
— Да, и, несомненно, потерять свою ранку было для них страшным ударом.
— Можно ли их как-нибудь отыскать?
— Не знаю. Может, если проверить все записи. Если бы ты смогла вычислить время, когда тебя унесло в другой мир, а потом выяснила время и место, где мог произойти такой шоку, а потом разузнала про все ранки, которые унесло в то же время… Это будет нелегко.
— Да, боюсь, ты прав.
Её охватило страстное желание найти людей, просивших о ней, увидеть, кто они такие. Если бы она смогла встретиться с теми, кто молился о её рождении, то может окончательно утвердилась бы в мысли, что это её родина. Что, при обычных обстоятельствах, она появилась бы на свет здесь, где-то в этом мире, в пределах Моря Пустоты.
— Дети ведь похожи на родителей, верно?
— С чего это вдруг дети должны походить на своих родителей?
Ракушун воспринял её вопрос как до такой степени странный, что Йоко, не выдержав, усмехнулась. В мире, где у человеческой женщины ребёнок выглядел как крыса, вряд ли стоял вопрос о генетической наследственности.
— В том, другом мире, дети похожи на своих родителей.
— Ну, здесь это по-другому. Разве от этого не становится немного не по себе?
— Трудно сказать, да или нет.
— Как по мне, так было бы несколько жутковато, если бы все члены семьи походили друг на друга.
— Ну, если подумать, может ты и прав.
Во двор вошла молодая пара. Они посовещались шёпотом, одновременно указывая на одну из ветвей. После некоторой нерешительной паузы, они повязали узкую, красивую ленточку на выбранную ветвь.
— Они сами выбрали узор для этой ленты. Думая о ребёнке, которого они хотят получить, они выбирают самый счастливый, по их мнению, узор и вышивают его потом на ленте.
— Ах, — этот обычай показался ей необычайно трогательным. — Там, в горах, я видела такие же деревья.
— Ябоку. — Взглянул на Йоко Ракушун.
— Они называются Ябоку? На них тоже росли плоды.
— Есть два вида Ябоку. От одного рождаются деревья и растения, а от другого — животные.
У Йоко глаза раскрылись от изумления. — Даже деревья, растения и животные здесь рождаются на таких деревьях? — спросила она.
— Ну конечно. А как же ещё им размножаться? — кивнул в ответ Ракушун.
— Э, ну…
Если уж дети рождаются здесь на деревьях, то почему бы тогда и не животные с растениями заодно?
— Домашний скот рождается от рибоку. Фермеры просят о нём рибоку по особым дням, согласно определённым правилам. На природе, деревья, растения и звери плодятся сами по себе от ябоку. И плоды их созревают на нём сами по себе. В случае деревьев и растений, ябоку производит семена. Если же речь идёт о птицах — то птенцов, а если о зверях — то их детёнышей.
— Разве это не опасно, когда семена, птенцы и зверята рождаются без разбора и без присмотра? Какой-нибудь птенец тут же может достаться на обед другому.
— Их родители-животные тоже приходят забирать своё потомство. В противном случае, детёныши остаются жить под деревом, пока не научатся выживать самостоятельно. Поэтому все остальные животные не могут подходить к этому дереву близко. Звери-враги по самой природе своей, никогда не рождаются в одно и то же время, и какими бы свирепыми они не были — никогда не сражаются друг с другом под его сенью. Путники, не успевающие дойти до города засветло, возвращаются в горы и ищут ябоку, чтобы провести ночь. Под ним всегда безопасно.
— Вполне понятно.
— Взамен, неважно каким страшным чудищем может вырасти детёныш, ни в коем случае нельзя ловить его или убивать вблизи ябоку.
— В таком случае, я полагаю, птицы здесь не вылупливаются из яиц.
— Кто захочет есть яйцо с птенцом внутри? — скривился Ракушун.
— Да уж, пожалуй, что нет. — Рассмеялась в ответ Йоко.
— Каждый раз, когда я говорю с тобой о таких вещах, у меня возникает какое-то странное чувство о том другом мире.
— Могу понять почему. А как же йома? Полагаю, йома тоже рождаются на деревьях?
— Ну, разумеется. Хоть на самом деле никто никогда не видел дерева, с которого они плодятся. Говорят, существуют целые питомники йома. Должно быть, это где-то там.
— Ну и ну.
Йоко кивнула. Ещё вопросы чуть было не сорвались у неё с языка, но они были куда более вульгарного характера, так что, она вовремя сдержалась. Ну, вроде того, что же именно за кипучая деятельность протекает в районах красных фонарей и ещё кое-что в том же духе.
— Что такое?
— Э-э, ничего. Спасибо, что привёл меня сюда. Это было крайне познавательно.
Ракушун в ответ расплылся в улыбке. — Кажется, они закончили.
Молодая пара, стоявшая во дворе, вновь повернулась лицом к дереву, взяв друг друга за руку.
Глава 54
Ракушун настаивал на комнате в приличном трактире, Йоко же продолжала настаивать на том, что это пустая трата денег.
— Как может Царственная Кей даже помыслить о пребывании в таком дешёвом месте?
— Единственный, кто утверждает, что я являюсь Царственной Кей, это ты. Поскольку ты мой друг, покамест, я принимаю твои слова как есть. Но на данный момент, всё это ещё бабушка надвое сказала.
— А если это, всё-таки, правда?
— В любом случае, это ничего не меняет.
— Знаешь, Йоко…
— Слушай, с моим дорожным пособием, мне по средствам только такой трактир. Мы понятия не имеем, сколько времени ещё займёт получить ответ от правительства. И, если мы переедем в место рангом повыше, а дело затянется, то и не заметим, как все наши деньги вылетят в трубу.
— Ты Царственная Кей. Ты вообще не должна ничего платить. Да и с какой стати трактирщик начнёт брать деньги у царя?
— Тогда лучше уж остаться здесь. Будет просто нечестно снять комнату, а потом не оплатить счёт. И я совершенно не собираюсь начать использовать окружающих.
В итоге они сняли комнату, можно сказать, лучшую из худших. Маленькая, всего на четыре татами — около восьми на десять футов площадью. Это была комнатка на двоих, с окном, выходящим на внутренний
