Отвечать на эти слова я не счел нужным и вернулся на корабль. Не без труда втянули мы обоих японцев на судно, где их радушно приняли капитан и прочие португальцы и снабдили всем необходимым для длительного путешествия.
Если я сейчас в таких подробностях остановился на этих незначительных событиях, это объясняется тем, что они имели весьма значительные последствия, о которых я надеюсь еще поговорить, чтобы всем ясны были пути промысла божьего, за которые всегда надлежит восхвалять господа нашего и превозносить его святую веру, но все это станет ясно дальше из истории этого японца, имя которому было Анжиро.
Глава CCIII
О большой армаде, которую в это время король ашенцев направил на Малакку {355}, и что по этому поводу предпринял отец магистр Франциск Ксаверий {356}, главный ректор коллегий ордена Иисуса в Индии
После того, как 10 января 1547 года мы вышли из реки Хиаманго и бухты Кангешума, господу нашему угодно было за четырнадцать дней плавания при добром муссоне благополучно доставить нас в Шиншеу, один из наиболее знаменитых и богатых портов Китайского королевства. Но, на наше горе, у входа в реку обосновался в это время знаменитый пират по имени Шеношека с флотом в четыреста крупных судов и шестьдесят гребных ванканов, на которых было шестьдесят тысяч человек, из коих лишь двадцать тысяч были матросы, остальные же бойцы. И все это огромное количество людей получало свое жалованье и пропитание, занимаясь разбоем на море. Опасаясь войти в реку, так как пират заграждал в нее вход со всех сторон, мы прошли дальше до Ламау, где запаслись кое-какой провизией, которой хватило, чтобы добраться до Малакки, где мы нашли отца магистра Франциска Ксаверия, главного ректора ордена Иисуса в Индии, за несколько дней до этого прибывшего с Молуккских островов. Его сопровождала великая слава святого, которая распространилась в народе после того, как им были совершены на глазах у людей великие чудеса, или, выражаясь точнее, чудеса эти были совершены господом, действующим через него. Святой отец, узнав, что мы привезли с собой одного японца, поспешил отыскать Жорже Алвареса и меня в доме Козме Родригеса, женившегося в Малакке, у которого мы оба остановились, После того как Франциск Ксаверий провел с нами часть дня, жадно расспрашивая обо всем, что могло способствовать делу господа и прославлению его в этих краях, и получая от нас сведения о всем том, что он хотел узнать, а также о том, что, как нам казалось, могло иметь для него значение, мы упомянули, не зная, что это ему уже известно, о двух привезенных нами японцах, из которых один, казавшийся человеком с известным положением, был, по нашему мнению, весьма умен и прекрасно разбирался в религиях и сектах всей Японии, и добавили, что его преподобию, вероятно, интересно было бы с ним поговорить. Это так обрадовало Франциска Ксаверия, что мы, желая доставить ему удовольствие, немедленно отправились на корабль и привели японца к нему в госпиталь, где преподобный отец остановился. Последний взял его к себе, а потом отвез в Индию, куда сам направлялся, а прибыв в Гоа, обратил его в христианство и нарек ему имя Пауло де Санта-Фе. Японец за очень короткий срок научился читать и писать по-португальски и усвоил все догмы христианской церкви, благодаря стараниям святого отца, который собирался, едва подуют апрельские муссоны, отправиться на этот варварский остров, Японию, забрав с собой японца в качестве толмача, что он впоследствии и сделал, и проповедовать там Христа, сына бога живого, распятого на кресте для спасения грешников, как он любил выражаться. Обращен в христианство был и второй японец, которому преподобный отец дал при крещении имя Жоан. Оба эти японца были глубоко преданы Франциску Ксаверию во всем, что касалось служении господу. Из-за чего впоследствии Пауло де Санта-Фе был отправлен проповедником в Китай, где и был убит разбойниками, о чем я расскажу несколько ниже.
После того как святой отец отбыл из Малакки, чтобы в Индии подготовить с губернатором поездку в Японию, Симан де Мело, который, как я уже говорил, был в это время комендантом крепости Малакки, написал о нем губернатору, перечисляя все то, что святой отец совершил в этих местах для вящего распространения нашей святой веры, упомянув и о чудесах, которые творил господь наш через его посредство. Между прочим комендант доложил губернатору дону Жоану де Кастро и то, что сам был свидетелем, как под влиянием пророческого наития святой отец во время проповеди в Малаккском соборе предсказал так называемое ашенское чудо, как его называли в народе.
Для того чтобы было ясно, о чем идет речь, мне кажется необходимым изложить всю эту историю с самого начала. А дело было так. В среду 9 октября 1547 года в гавань, где стояли наши корабли, прибыла большая армада короля Ашена, состоящая из семидесяти ланчар, фуст и гребных галиотов, на которых находилось пять тысяч людей с боевых мостков (иначе говоря, воинов), не считая гребцов. Часть своих людей ашенцы высадили на берег, после чего те, воспользовавшись ночной темнотой, напали на крепость, намереваясь взять ее приступом с помощью лестниц, которые у них были припасены, но благодаря господу город был надежно защищен, и осуществить свое намерение неприятель не смог. Другая часть ашенцев, оставшаяся на кораблях, напала на скопление судов в гавани и подожгла их шесть или семь, в том числе большой корабль его величества короля Португалии, только что вернувшийся с Банды, причем весь груз его, состоявший из мускатного цвета и ореха, был забран неприятелем. Поднялась невообразимая суматоха, никто не соображал, что надлежит делать и что предпринимать. Неприятель напал внезапно, не будучи замеченным, ночь была темная и дождливая, набат и крики раздавались со всех сторон, а потому наши пришли в замешательство и беспомощно толклись на месте. Сумбур продолжался долгое время, пока не вернулись три балана, посланные Симаном де Мело на разведку, и не сообщили, что нападение произвели ашенцы. К тому времени начало светать, и с крепости уже можно было различить большое количество гребных судов, украшенных шелковыми флагами и знаменами. Комендант приказал дать по ним залп из крупных орудий, чтобы попугать их, а они тем же строем полумесяца отступили к оконечности острова Упе, находившегося в трети легуа с небольшим от крепости, и там под веслами простояли до вечера, оглашая воздух громкими криками, словно и впрямь одержали блестящую победу. К несчастью, случилось так, что в это время в море ловить рыбу вышел наш парао, на котором находилось семь человек из этих мест, где у них были жены и дети. Злодеи-ашенцы, едва завидев ладью, атаковали ее на своих прекрасно вооруженных баланах, мгновенно захватили и отвели к своим. Там несчастным семи рыбакам отрезали носы и уши, а иным ради вящего издевательства отсекли еще и ступни и в таком виде отправили их к коменданту с письмом следующего содержания, написанным кровью несчастных:
«Я, Бижайя Сора, сын Серебия, Пракама де Ража, в золотых шкатулках хранящий гордость свою — и смех великого султана Аларэдина, подсвечника с благовонными свечами святого храма в Мекке, короля Ашена и земли, омываемой обоими морями, объявляю тебе, для того чтобы ты передал это своему королю, что в этом море, в котором я ныне безмятежно пребываю, пугая моим рычанием его крепость, я намерен заниматься рыбной ловлей, невзирая на его запрет, и, как бы это его ни огорчало, столько времени, сколько мне заблагорассудится, и в свидетели твердости моих намерений беру землю и людей, обитающих на ней, со всеми прочими стихиями, вплоть до лунного неба, и объявляю словами, исходящими из уст моих, что король твой окажется побежденным и лишится славы, а знамена его будут повержены во прах, дабы их никогда уже нельзя было поднять без разрешения победителя. А посему да преклонит он главу, дабы возложил на нее стопы свои государь мой — властитель, покоряющий все троны, а твой король стал отныне и навеки рабом его. И дабы побудить тебя признать перед всеми истину слов сих, если тебе взбрело бы на ум мне противоречить, бросаю тебе вызов отсюда, где я нахожусь».
Письмо это было подписано всеми капитанами судов, как будто это было постановление, принятое на общем совете.
Когда несчастные безносые и безухие рыбаки прибыли в город, их, окровавленных и обезображенных, немедленно доставили к коменданту. Они вручили последнему привезенное ими письмо, которое тут же было громогласно прочитано, но комендант лишь посмеялся над его содержанием, перебросившись несколькими шутками и остротами со своими приближенными. Как раз в это время к нему подошел отец магистр Франциск Ксаверий, только что отслуживший мессу в храме Богоматери на Холме. При появлении его комендант встал со своего места, прошел несколько шагов к нему навстречу и сказал с улыбкой, как бы не придавая никакого
