же веселят лишь гнусности.
– Я даже устрою так, чтобы ты не скучал в дороге, – продолжал Кукловод. – С тобой пойдет наш человек. А вот, кстати, и он…
Я обернулся – и теперь не знал, искренне радоваться или горько посмеяться над собой.
На меня молча смотрела Тома.
8
Ночь подбирается к своему пику – самому темному часу, наполненному тишиной, недосказанностью, мрачным мистическим пафосом.
Мы идем длинными коридорами, которым ни конца, ни края. И мне чудится, будто всю жизнь я иду этими глухими туннелями, и никогда мне не увидеть неба…
Скоро нам выходить за периметр – свободно, словно вчера не бились насмерть за право пересечь эту условную границу. Как быстро меняется ценность вещей! Вот и теперь рядом со мной человек, который столько раз менял свою роль в моей жизни, что я потерял надежду узнать, наконец, истину.
Просто шел рядом и молчал. Тома заговорила первой:
– Я не могла тебе сказать раньше. Могло быть еще хуже. Их не остановить…
– Вас не остановить? – уточнил я.
Тома помолчала. И проговорила тихо:
– Я не хочу ничего доказывать. Как выберемся – просто отпущу тебя. У тебя будет возможность исчезнуть.
– А если я не хочу исчезать? Я хочу вернуться и освободить ребят…
Тома посмотрела на меня с тоской и болью:
– Разве ты не понимаешь? Их убьют в любом случае.
– А меня?
– Не знаю. Я не понимаю Кукловода. Может, он действительно хочет тебя прикормить…
– Прикормить?
– Да. Заставить тебя принять его правила. Пока ведь неясно: сможет ли Штука работать без тебя.
– Ах, вот в чем дело…
– В любом случае – сейчас последняя возможность бежать…
– И что же, Кукловод настолько доверят тебе, что отправил сопровождать меня?
Тома невесело усмехнулась:
– У меня безупречная репутация. Если ты попытаешься бежать – я должна убить тебя – и никто не сомневается, что я это сделаю. В конце-концов, именно я привела тебя сюда…
Я осторожно взглянул на Тому. Какие-то робкие, неясные чувства поднялись из глубин души и снова исчезли. Спросил насмешливо:
– И что же в тебе не так? Ты, что же, не достаточно идеальная носительница силы?
Тома не отреагировала на насмешку. Сказала серьезно:
– А нет их, идеальных сильных. Как нет безнадежных слабаков. Разве ты сам – не доказательство этому?
Я пожал плечами:
– Не знаю. И те, и другие вправе решать сами за себя.
– Вот и я решила, – медленно произнесла Тома. – Не нужна мне больше эта сила…
Я промолчал. Кто разберет – что вообще нужно женщинам?
– Все равно, – говорю. – Найду завхоза, заберу Клоуна и вернусь. Может, это хоть как-то поможет…
– Дело только в этом? – странным голосом спросила Тома. – Ты готов упустить свою последнюю возможность?
– Какая там возможность… Что может быть важнее друзей? – я почувствовал какую-то фальшь в собственных словах и нервно пожал плечами. – Да и тебя не хочется оставлять в этом гадючнике…
– Ну, если только так… Тогда нет причин далеко ходить…
Эти фокусы меня доконают. Вот, скажите на милость – откуда в руках у этой странной женщины Клоун?!
На ее ладони вальяжно развалилось тряпичное тельце. Из-под замерших бубенцов на меня насмешливо глядел блестящий стеклянный глаз. Слов не было. Я лишь вопросительно посмотрел на Тому.
– Ты сам свел меня со своим другом, – чуть улыбнулась Тома. – Вечером он позвонил мне, умолял срочно встретиться…
– Позвонил?! У него же нет мобильника! Он им из принципа не пользуется!
– Видишь, как плохо ты знаешь людей, которые рядом, – произнесла Тома, и в этой фразе послышался укор совсем по другому поводу. – В общем, он был испуган и, как мне показалось, не за себя. Тогда он передал для тебя эту куклу. Кстати, в прошлый раз ее же я стянула у полковника…
– Да-да… – пробормотал я, беря Клоуна в руки. – Но как же он решился… Она же ему нужнее. И не только ему…
– Видимо, он тоже считает, что не все решения столь очевидны. Теперь я его понимаю. Он просил передать тебе еще кое-что. Я не хотела тебе говорить, но раз ты… вернулся…
Тома неуверенно улыбнулась и протянула мне небольшой предмет. Я взял.
Матовый металлический цилиндр. Тяжелый. В торце – массивный выступ, что-то вроде кнопки.
– Что это? – недоуменно спросил я.
– Бомба, – просто сказала Тома. – Точнее – пульт дистанционного управления компактным ядерным зарядом…
– Чего?!
– Заряд я уже спрятала в надежном месте. Остальное решать тебе. Смотри: поворачиваешь предохранительное кольцо, жмешь на кнопку. Начинается десятиминутный отсчет. Потом вспышка – и ни Штуки, ни ее производных. Вообще ничего.
– Откуда это у него?! – изумился я, осторожно рассматривая зловещую игрушку.
– Я тоже спросила. Твой знакомый ответил странно, что-то вроде: «Остатки, на черный день».
Ай, да завхоз! Ай, да Матвеич… На этот раз в своей запасливости он превзошел самого себя…
– Похоже, такой день наступил… пробормотал я. Спрятал в карман обжигающий руки пульт. Взял Клоуна.
– Он сказал: с ним ты сразу вернешь силу, – с сомнением глядя на куклу, произнесла Тома. – Может, я не правильно поняла, но примерно так. И что ты теперь собираешься делать?
Самое время подумать. И подумать хорошенько. Хотя…
Пусть слабаки тратят время на раздумья. Мы, сильные, предпочитаем действовать.
– Кукла есть, – говорю. – Посмотрим, справится ли с ней тот, кто считает себя Кукловодом?
– Что-то ты быстро, – разглядывая меня в упор, сказал Кукловод.
Он вертел в руках Клоуна, и в глазах его было недоумение – словно его обманули. Еще бы: сам вид этой игрушки намекал на розыгрыш и обман.
– Это именно та кукла?
Главный «Носитель Силы» с удобством расположился в бывших апартаментах Тостопуза. У меня вообще сложилось впечатление, что комфортно он чувствовал себя везде. Наверное, это естественно, когда мир принадлежит тебе одному.
– Спросите своего человека, – сухо ответил я, кивнув на Тому. – Чего тут ходить – в мою комнату, где меня держали, пока вы не пришли.
– Ну-ну… – проговорил Кукловод. – Допустим… И как это должно работать?
– У каждого по-своему, – осторожно сказал я. – А чего вы ждете?
– Мне сказали – эта штука умеет подсказывать правильные решения. Это верно?
– Как сказать. А вы попробуйте…
Я внутренне сжался. Кто знает, к чему приведет этот самонадеянный эксперимент? Если мои догадки верны – это одно, а если нет…
Кукловод криво улыбнулся и надел Клоуна, как обыкновенную перчатку, полюбовался со всех сторон. Произнес недоверчиво:
– И что?
