Че Гевара. Последний романтик революции

скоро на своей родине пока нет для этого условий. Прощаясь с Фиделем после беседы, Че скажет ему: «Можешь рассчитывать на меня. Тебе потребуется врач...»[41].

Что касается родины Гевары, президент Аргентины Перон, в оппозиции к которому находилась вся семья Че, осенью 1955 года был свергнут. Но кем?! Опять же генералитетом...

(Автор именно в эти дни прибыл в Буэнос-Айрес на работу в советское посольство, по долгу службы общался с этими новыми правителями аргентинской земли — и с президентом генералом Арамбуру, и с его вице, контр-адмиралом Рохасом. Помню, как по поручению посла я выражал соболезнование последнему в связи со смертью одного высокопоставленного чиновника. Цепочка иностранных дипломатов медленно проплывала мимо вице-президента, тот внимательно и приветливо выслушивал слова каждого. Когда при моем приближении протокольщик, стоявший у него за спиной, пробормотал название моей страны, Рохаса передернуло, на лице появилась гримаса как от чего-то гадливого и опасного. Усилием воли он заставил себя вложить в мою протянутую руку два пальца (не преувеличиваю!), тут же поспешил выдернуть их и учтиво повернулся к следовавшему за мной бельгийскому советнику... Вскоре в стране было введено осадное положение. Принимались другие жесткие меры в борьбе с инакомыслием).

Поэтому хотя новые власти и предложили аргентинским политэмигрантам вернуться в страну, Гевара отказался, не веря в возможность серьезных изменений в Аргентине в сложившихся условиях. Кстати, это еще одно свидетельство взвешенности каждого решения Че, что бы ни говорили его критики...

Приступая к подготовке экспедиции, ее руководители во главе с Фиделем Кастро должны были решить целый комплекс сложнейших задач. Причем в условиях строжайшей конспирации: в Мексике шныряли не только батистовские ищейки, но и агенты доминиканского тирана Трухильо, опасавшегося перенесения «пожара» с Кубы на соседний с ней остров Гаити, часть которого занимает подвластное ему государство.

Необходимо было сделать многое. Собрать в одном месте будущих участников экспедиции, проверить и законспирировать их. Приобрести оружие, корабль, провиант, амуницию, медикаменты. Наконец, заранее обеспечить поддержку отряду на Кубе после высадки. Дня этого была достигнута договоренность об одновременном с ним выступлении сторонников Фиделя под руководством его соратника Франка Паиса в г. Сантьяго (тоже в провинции Орьенте).

Правда, при всей сложности стоявших задач подобная акция не была чем-то неизведанным в истории Латинской Америки. Еще в XIX веке кубинские патриоты, борясь с испанскими хозяевами своего острова, предпринимали подобные экспедиции. Имелся такой опыт и у борцов за свободу в Доминиканской республике (40-е гг. XX века), в Никарагуа, Венесуэле и др. Причем во всех таких экспедициях участвовали и латиноамериканцы из других республик. Так что предстоящее участие в кубинском «предприятии» аргентинца Эрнесто Гевары было в духе давних традиций народов континента...

Будущие экспедиционеры живут дружной семьей. Еще совсем молодые, полные жизненных сил, они не пропускают любой возможности отметить чей-либо день рождения, праздник. И в этих случаях заводилой был Фидель. Ильда Гадеа вспоминала, как они с Эрнесто и другими товарищами отмечали, например, Рождество в 1955 году.

«Фидель сам приготовил рождественского поросенка (это блюдо — молочный поросенок на вертеле или мангале — такая же традиция у кубинцев в ночь перед Рождеством, как у многих других католиков — индейка. — Ю.Г.) и свою любимую черную фасоль с рисом. Отварили также юку в соусе. За ужином он строил планы в отношении постреволюционной Кубы. Кто-то тихо заметил: «Сначала надо прибыть на Кубу». «Да, это верно», — тихо вздохнул размечтавшийся «повар»[42].

Но они не теряли бодрости духа. Готовились и не унывали. К серьезной подготовке, начавшейся в январе 1956 года, некоторые из них, в том числе Гевара, приступили еще в 1955 году. Главным образом это касалось физической закалки. «Сделать легкими мускулы», — говорил врач Эрнесто, и они совершали восхождения в горы. Он даже отменил традиционный аргентинский биф по утрам и вообще ел меньше. Опыты с аллергией пришлось поменять на занятия в физкультурном зале — борьба, баскетбол. По вечерам, как всегда, много читал, особенно экономическую литературу, по таким вопросам, как планирование, инвестиции, сбережения, инфляция. Но не забывает будущий партизан и об укреплении духа. Приятель с книжного склада дает книги советских авторов — «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого, «Как закалялась сталь» Н. Островского и «В окопах Сталинграда» В. Некрасова.

Значительно сложнее была задача подыскать знатока «геррильи» (партизанской войны), да еще надежного человека, который бы мог обучить бойцов тактике такой войны, всесторонне подготовить их к партизанской жизни.

(Прим. авт.: Перенесемся, читатель, снова на Кубу, куда летом 1960 года только что прибыло первое советское посольство — несколько дипломатов, в том числе и ваш покорный слуга. Поначалу нас разместили в 20-этажном отеле «Гавана либре», где на 18-м этаже мы жили и работали. В один из первых дней, когда мы начали принимать там посетителей, меня посетил пожилой мужчина с седой «шкиперской» бородкой. («Совсем не похож на кубинца», — пронеслось у меня в голове.) Его молодцеватая выправка и очень аккуратная одежда выдавали в нем военного человека. Действительно, он представился полковником республиканской Испании Альберто Байо, проживающим на Кубе в качестве политэмигранта. Он интересовался возможностью приобретения советских изданий в переводе на испанский или другие европейские языки по военным вопросам и по истории войн, которые вела Россия и позже СССР. Я пообещал полковнику послать соответствующий запрос в Москву и попросил зайти ко мне через пару месяцев. Во время следующего визита Байо я передал ему несколько книг, изданных на испанском издательством «Прогресс», а он подарил мне свои работы, на одной из которых был заголовок: «Как я готовил экспедицию «Гранмы»... Увидев мое недоумение, полковник скромно заметил: «Дела давно минувших дней — в Мехико я немного помогал моим кубинским друзьям» и поспешил презентовать... небольшой сборник своих стихов (!)

Байо оказался удивительно интересным человеком. Мы с ним стали часто встречаться. Он рассказывал мне про годы гражданской войны в Испании, о своей жизни и о дружбе с кубинскими повстанцами. Позволю себе привести некоторые выдержки из его рассказов.

Родился Альберто в 1892 году в испанской семье на Кубе (тогда еще принадлежавшей Испании. — Ю.Г.). В Испании он окончил офицерское училище, воевал в Марокко. Одновременно с военной занимался и литературной деятельностью: писал стихи и рассказы об армейской жизни. В гражданскую войну сражался с франкистами, руководил подготовкой партизанских групп. После поражения республиканцев эмигрировал сначала на Кубу, а потом в Мексику, где стал мексиканским гражданином и владельцем мебельной фабрики. Служил инструктором в военной школе. В 1955 году Байо выпустил в Мехико своеобразную энциклопедию партизанского искусства — «150 вопросов партизану»...

Он стал своего рода ценной находкой для Фиделя Кастро и его товарищей, эдаким «подарком судьбы». Причем дон Альберто хотя и запросил для солидности 8 тысяч долларов, но в итоге не взял с молодых патриотов ничего. Более того, он продал свою фабрику и вырученные деньги передал своим кубинским ученикам.

Я узнал об этом не от него и как-то в беседе с полковником поинтересовался мотивами такого поступка. «Ничего особенного: на священное дело не жалко, да еще таким самоотверженным людям», — просто ответил он.

Для начала дон Альберто приобрел в гористой местности, неподалеку от Мехико, ферму «Санта-Роса» для базирования и тренировочных занятий, которые он вел сам, людей Фиделя. Байо был неутомимым и строгим комендантом лагеря. Он требовал от своих учеников физической закалки, воздержания от алкоголя и вообще строжайшей дисциплины и конспирации. Бывший партизан обучал их маскировке, тайным передвижениям, стрельбе, метанию гранат, изготовлению взрывчатых смесей, караульной службе, засадам. В любую погоду, до предела навьюченные грузом, бойцы совершали изнурительные переходы в горах... Как же все эти навыки пригодились им на Кубе!

От соратников Гевары я знал, что Эрнесто серьезно и ответственно воспринимал партизанскую науку. Но мне хотелось услышать (меня всегда интересовал этот удивительный человек) об этом от самого учителя:

«Че всегда подавал пример дисциплины, наиболее четко выполнял все задания. Он был самым