попросит. И все дела. А такие бабки мимо себя пропускать не годится.
– Но все ж жмура сделаем, а это…
– Да ты боишься, Мох! Зря я к тебе этого фраера привел. Ты же базарил, что в централке у тебя знакомая есть, которая что хошь сделает. Или порожняк базарил? Ладно, сам все сделаю.
– Да есть знакомая, – Мох поморщился. – Просто…
– А она и знать не будет, – перебил его сутулый. – Сунем ей шоколадку и скажем – отдай обязательно такой-то.
– Да как-то не в жилу. Она же потом сдаст на хрен. Я не подписываюсь. Ты, Горбатый, как хочешь, а я – пас.
– Ништяк. Но если делюга сорвется, я тебя, Мох, под ножи подведу. Ты в курсе, что у меня в…
– А вот жути на меня гнать не надо, – усмехнулся Мох.
– Да ты прикинь, по семьдесят пять кусков обломится. Где ты такие бабки еще хапнешь?
– Бабки неплохие, конечно, но…
– А за двести подпишешься? По сто на рыло.
– По сто? За стольник подпишусь.
– Все! Значит, добазарились.
– Что же ты, девонька, – строго сказала Павлина Андреевна, – с дочкой не говоришь? Она же извелась вся.
– Не могу я, – ответила Ирина. – Поймите наконец – не могу! – закричала она. – Что я ей…
– Да ты и не говори ничего, – перебила ее тетя Паша. – Просто поговори, хотя бы пару слов ей скажи. Мол, болею, но скоро все хорошо будет. Сколь лет дочке-то?
– Семнадцать вот-вот исполнится. Она хочет в медицинский институт поступать. Я ее родила рано. И не знаю я, тетя Паша, что ей говорить.
– Дурища ты, мелешь незнамо чего. Оно, конечно, понятно, сомнения в голове твоей. Но не кормил он тебя человечиной, вот тебе крест, не кормил. Я потому говорю так уверенно, что со знающими людьми разговаривала. Если бы он тебя кормил, то не отпустил бы живую. На кой ляд ему свидетель нужен.
– Но он же говорил мне, почему сбежал. И избушку я видела. И как найти ее – знаю. Господи, – застонала Ирина, – я как только подумаю…
– А ты не думай! – прикрикнула на нее тетя Паша. – А то тебя в психушку запихнут. Просто выбрось из головы…
– А вы думаете, я не пыталась? Я и его несколько раз спрашивала. Он однажды просто сказал: ты этого не делала.
– Ну вот, чего ж тебе еще надобно-то? Изводишь себя…
– Мне жить с этим.
– И что?
– А что я отвечу на простой вопрос – как я сумела выжить? Что ела? Ведь все знают, что он людоед. И Сопова нашли, – Ирина заплакала.
– Ох, хоть бы арестовали ирода этого! Может, тогда ты успокоилась бы. Я тебе не раз уже говорила – не кормил он тебя…
– А что я ела? Я помню какую-то мясную жижу. Отвратительный вкус и запах. Я помню это. И уверена…
– Господи! – Тетя Паша положила ладонь на руку Ирины. – Ну и досталось же тебе, девонька. Почему Господь такое допускает? Ну не знаю я, что тебе сказать, чтоб ты…
– Ответьте мне просто – что я могла есть? Что у него могло быть? Ведь нашли Сопова и…
– Погодь, девонька, как ты себе это представляешь? Он сам, значит, ел твоего знакомого и тебя кормил? Что ж это такое-то? Зачем ему это надо было? Я уверена, что не ела ты этого знакомого. Прости меня, Господи! – Тетя Паша перекрестилась. – И давай об этом больше не говорить.
– Значит, мне так и жить с этим? Почему я выжила? Ну за что мне все это?!
– Ты бы об отце подумала и о дочери.
– А кто обо мне думать будет?! И что думать будут? Папа и мама промолчат, да и Маша тоже. Но они же будут думать, что я… – Ирина зарыдала.
– Она потрясена, – сказал врач, – поскольку уверена, что ела мясо своего знакомого.
– Ну может, гипноз применить? – спросил Андрей Васильевич. – Ведь не выживет Ира с этим.
– Если говорить откровенно, – вздохнул врач, – да. Сотрудники милиции сказали, что в расщелине нашли…
– Перестаньте, – попросил Войцевский. – Она же моя дочь. Я этого с самого начала боялся. И даже думал, что будет лучше, если найдут ее труп. Но увидел живой и… – Он тяжело вздохнул. – Как теперь нам жить, доктор? Что делать?
– Я разговаривал с психиатром. Все зависит только от нее. Никакими лекарствами ей помочь нельзя. Я понимаю, каково вам, но что делать – решать вам. К сожалению, ей не раз напомнят об этом.
– А как же нам быть? Что нам делать? Она наша дочь и мать нашей внучки. И как же нам с этим жить?
– Ничем утешить не могу, – помолчав, ответил врач. – Она разговаривает только с санитаркой Павлиной Андреевной. И все время задает один вопрос: что я ела, когда он тащил меня по сопкам?
– Значит, дочь мы потеряли, – прошептал Андрей Васильевич.
Иван осторожно выбрался из ямы, видимо, старой медвежьей берлоги и прислушался. Ветвью стланика стал осторожно заметать следы.
– Ружьишко бы какое-нибудь, – прошептал он. Услышал рокот вертолета и, прижавшись к отвесной скале, замер. Выждав, пока не стихнет рокот, осторожно двинулся вперед. Вышел в распадок и остановился. По распадку тянулась лыжня. Он прислушался. С ножом в руке подошел к лыжне и кончиками пальцев дотронулся до нее. – Полчаса назад прошли, – прошептал он. – Ну может, чуть меньше или больше. Трое шли один за другим, без палок. С грузом. – Иван встал на лыжню. – Шли вправо, не служивые. Охотники скорее всего. Ходить умеют и не торопились. Служивые один за одним не пошли бы. И так близко к зарослям не держались бы. – Он быстро двинулся вслед прошедшим ранее. Впереди раздалась короткая автоматная очередь.
– Руки в стороны! – послышался крик. – И сели! Дернетесь – перестреляем.
Иван усмехнулся и, опустив замет на лыжах, начал подниматься по склону.
– Да вы чего, мужики?! – закричал, плюхаясь в снег, шедший первым мужчина. – Мы…
– Тихо, Леха, – остановил его сидевший в снегу рыжебородый крепыш. – Пусть возьмут, потом все объясним.
– Верно Серега говорит, – поддержал его третий. – Пусть вяжут.
К ним с двух сторон подходили по три солдата с оружием на изготовку.
– Это недоразумение, – быстро заговорил первый. – Я…
– Закрой рот! – посоветовал ему старший сержант.
– Мордами вниз! – приказал, подходя, прапорщик.
– Да вы не смеете! – возмущенно крикнул Алексей. – Мы…
Резкий тычок прикладом между лопаток свалил его лицом вниз. Двое других поспешно уткнулись в снег сами. Солдаты забрали у них карабины, вытащили из ножен охотничьи ножи.
– Подъем! – приказал прапорщик. – Руки в стороны и вперед!
Пробираясь между деревьями так, чтоб не потревожить снег на ветках, Иван осторожно шел вперед. Остановившись, присел.
– Спасибо, мужички, – усмехнулся он. – Иначе бы я не прошел. С вами разберутся, но не так быстро, как вы хотели бы! – Он беззвучно рассмеялся.
– Алексей Тимофеевич Рокин, – держа в руке удостоверение, сообщил по мобильнику прапорщик. – Красноярский цирк. Есть разрешение на отлов зверей.
– Не тарахти, Кротов, я записываю.
– Да они это, судя по мордам и фотографиям. Что делать?
