Сарэй вынула из прически шпильки, усыпанные драгоценными камнями, сложила их в кучку рядом с собой, распустила тяжелые волосы по плечам и улеглась на спину. Уже лежа, она разложила волосы веером вокруг головы. Трава была еще мокрой от утренней росы.
— Давай поменяемся местами, Али. Уверена, что Рихани обрадуется, если ты будешь работать вместе с ней в кладовой. А я займусь козочками.
— Благодарю за высокую честь, мое сердце замирает от предвкушения такой перспективы, — сказала Али, — но вынуждена отказаться: я не могу бросить коз. Они будут скучать по мне. Я буду слышать их плач в глубине своего сердца.
— Ты же не была на самом деле горничной, а? — спросила Дов. Она забралась на большой камень, с которого хорошо просматривалась долина и расположение стражи. — Ты говоришь не так, как горничные.
— Я образованная. В Торталле сейчас почти все дети учатся.
Али бросила взгляд на карту и мысленно обругала себя. Нельзя вести себя здесь так, как она вела себя дома. Несмотря на то, что между ней и Сарэй не было разницы в возрасте, и всего четыре года между ней и Дов, она не могла воспринимать девушек как равных. И неважно, что со стороны матери ее кровь была намного более чистой, чем у потомков головорезов, вторгшихся на Медный Архипелаг всего лишь триста лет назад.
— Это у нас обязательно. Все дети ходят в школу пять лет, чтобы научиться читать, писать и считать. Наш жрец говорил, что я была самой многообещающей ученицей, — с гордостью добавила Али, словно деревенщина, которую похвалил образованный человек.
— Король Орон говорит, что ваши король и королева однажды пожалеют, что дали своим людям образование, — задумчиво проговорила Сарэй. Она повернула лицо к солнцу. — Образованное население создает проблемы, вот как он думает.
«Да он такой же тупой, как стормвинги», — подумала Али. Вслух она сказала другое:
— Не мое дело высказываться на эту тему, госпожа.
Какое-то движение привлекло ее внимание. Рядом с Сарэй опустился Нават. Он запустил свой клюв в сверкающую горку шпилек для волос.
— Леди Сарэй, осторожно!
Сарэй присела и вскрикнула, не ожидая увидеть ворона так близко от себя. Птица стянула две блестящие шпильки и отскочила назад, помогая себе крыльями. Девушка вскочила на ноги.
— Эй ты, а ну отдай! — воскликнула она и протянула к нему руку. Он отскакивал дальше и дальше, увлекая Сарэй за собой и заставляя бегать за ним по цветущему лугу. Али собрала в кулак остальные шпильки, опасаясь, что ворон вернется за ними.
— Он совсем не боится людей, — заметила Дов со своего камня. Она так и сидела на нем, обхватив руками колени.
— Да, необычный ворон, — признала Али, пряча улыбку. Ворон прыгал все дальше и дальше каждый раз, когда Сарэй бросалась на него, но взлетать и не пытался. Али знала, что он мучает девушку нарочно. — Может, он сбежал от кого-нибудь?
— О, нет, — ответила Дов, — здесь не разрешается держать воронов в клетках. Это, конечно, не официальный закон, но рэка очень расстроились бы, если бы такое случилось. Даже луарины не нарушают этот закон.
— А почему? — спросила Али. У нее дома не было такого правила, и она знала двух людей, державших воронов.
— Это священные птицы Киприота, — ответила Дов, — а так как шутники должны быть свободны для своих проделок, рэка говорят, что это плохая примета — держать ворона в доме против его воли.
— Ну, этого, по крайней мере, уже никто не держит, — заметила Али. — По-моему, он как раз взял на воспитание меня.
— Все, сдаюсь, — тяжело дыша, сказала Сарэй. — Пусть оставит их себе.
Она упала на попону и перевела дыхание. Али молча склонилась над ней и высыпала ей на колени оставшиеся шпильки.
— Киприот будет рад, — отозвалась Дов, — говорят, он любит яркие сверкающие штуки. — Она посмотрела на Али, когда Сарэй начала укладывать волосы в узел. — Ты знаешь еще какие-нибудь истории про Львицу Аланну?
Рука Али непроизвольно дернулась, чувство вины затопило ее, когда она вспомнила, как волновалась о ней мама.
— Почему вам это так интересно? — спросила она, радуясь, что не выдала своего смятения. — То есть, прошу прощения, леди, но мне понятно, почему маленьким интересно слушать о ней. Все эти битвы, приключения — дети любят героические истории. Но вы же не дети.
— Не только детям нужны герои, — ответила Сарэй удивленно. — Разве ты не понимаешь, что она сделала для женщин? Для всех женщин. Львица, ваша королева, леди-рыцарь Келадри, — они же живое доказательство того, что и в нас живет боевой дух, и дело тут не только в луаринской крови. Львица — настоящая героиня. Она защищала свою страну, когда уже никто не мог этого делать — ни мужчины, ни женщины. Митрос всемогущий, она же убила великанов и чудищ, чтобы защитить тех, кто был не в состоянии драться! Это доказывает, что мы можем делать то же, что делают и мужчины. Пусть не точно так же, но все же можем!
— Всем нужны герои, Али, — подтвердила Дов, — всем. Даже взрослым женщинам. Даже рабам.
Али посмотрела на младшую сестру. Маленькое темнокожее лицо Дов лучилось силой. Истинный ум светился в ее черных глазах, огонь горел на смуглых щеках. Нечто в ее облике напомнило Али саму Львицу, хотя и трудно было сказать, что именно.
— Даже рэка, леди? — спросила она.
— Особенно рэка, — сказала Сарэй.
Дов вздрогнула.
— На Архипелаге хватит места всем, обоим народам, если бы все это понимали…
К девушкам приблизился Фесгао:
— Мои госпожи, уже почти полдень, — сказал он поклонившись. — Ваш отец будет беспокоиться.
Дов и Сарэй со стоном поднялись на ноги, оседлали лошадей и ускакали. Дов обернулась в седле и махнула Али на прощанье.
Едва осела пыль от копыт их коней, как вернулся Нават. Он подошел к Али и положил шпильки Сарэй ей на колени. Али сморщилась и стерла с них слюну ворона.
— Спасибо, конечно, но рабы украшений не носят, — сказала она ему. — Знаешь, какие у меня будут неприятности, если меня поймают с этими шпильками? Я отдам их Сарэй. Но с твоей стороны, конечно, очень мило сделать мне такой подарок, — поспешно прибавила она. Не думая, она протянула руку и погладила ворона по блестящей черной спине. — Ох, прости, — спохватилась она и отдернула руку. — Забыла, что ты дикий. Я не хотела тебя обидеть.
Нават вскарабкался на нее и осторожно провел клювом по отрастающим волосам Али. Она закрыла глаза и размякла на солнце.
Шли часы. Пока Али, Нават и стадо коз бродили по окрестностям, набежали серые тучи, к вечеру зарядил дождь. Али завернула пергамент в промасленную материю, свистнула козам и повела их домой. Нават забрался под крышу деревенского сарая. Али со своими подопечными вошла в ворота замка. Она промокла насквозь. Больше всего ей хотелось переодеться в сухую одежду и поесть горячего.
Она загнала коз в загон во внешнем дворе. Войдя во внутренний двор, она увидела, как рабы и шестеро бывших бандитов теснятся под навесами солдатских бараков и кухни. Все с тоской смотрели на небо. Дождь и не собирался затихать. Если они не найдут место где-нибудь в стойлах, им придется есть под дождем, оберегая свои миски от льющейся в них воды.
Вдруг открылась дверь замка, и на пороге показался герцог Мекуэн, герцогиня и Улазим.
— Это просто смешно, — сказал он, — эй, вы, ну-ка внутрь. Сегодня как-нибудь справимся, а завтра сколотим больше столов и скамеек. Отныне все будут есть вместе.
