– Буду говорить все, что захочу! Я говорю только правду! Том – браконьер. Я сама видела его силки.
– Тем же занимаются и многие другие. Далеко ходить не стоит – погляди на своего отца.
– Мой отец не браконьер, – заявила Бетони.
– Но он этим занимался, – сказала Гуди. Она встала со своего кресла и подошла к полке, сняла с нее жестянку, полную дроби и кусочков железа, и потрясла ею перед лицом Бетони.
– Спроси своего отца, откуда эти железки. Ну, спроси его прямо сейчас.
Гуди поставила жестянку на место и села в кресло.
– Заодно спроси его, почему он прихрамывает? Бетони подошла к Джессу и прислонилась к его ногам.
– Поехали домой.
– Нет, я хочу здесь побыть еще пару часиков.
– А я не хочу здесь оставаться. В этом противном маленьком домишке. Мне здесь не нравится. Мне просто противно оставаться здесь. Он весь перекосился, как пьяный.
– Ха! – возмутилась Гуди. – Может, мой домик и пьяный, но тебе повезло, что был дом, где ты родилась.
– Я не здесь родилась! Ты все врешь!
– Да нет, это я помогала твоей маме рожать тебя.
– Нет, нет, это неправда! Ты врешь!
Бетони начала тянуть Джесса за куртку. – Я хочу домой! Сейчас же! Сию минуту!
– Тогда тебе придется отправиться пешком, мой цветочек, потому что я еще хочу побыть здесь. Мы поедем домой, когда я решу, что нам пора возвращаться.
– Я не пойду пешком. Это слишком далеко.
– Тогда тебе придется подождать. Вот и все. И хватит капризов, иначе я рассержусь и тебе попадет по первое число.
Джесс поднял Бетони и посадил на диван рядом с собой.
Она сидела молча и не двинулась с места, пока они не уехали домой. Когда все стали пить чай, она отказалась от него. Она даже ни с кем не попрощалась, покидая дом бабушки Гуди. Когда они ехали домой, Джесс, глядя на ее бледное мрачное лицо, боялся, что она долго не простит Гуди за то, что та унизила ее.
Прошло две недели, и Джесс снова собрался в Пайк-Хауз. Бетони отказалась ехать с ним.
В следующий раз было то же самое. И в следующий, и еще раз. Джесс ездил к Гуди один или с Бет. Иногда брал с собой кого-то из младших детей. Бетони ездила с ним в другие места, но никогда больше не ездила в Пайк-Хауз.
В это время она увлеклась учебой. Она училась лучше всех в школе. Викарий не мог себе представить, что она может совершить нехороший поступок. Викарий учил их толковать Библию. Мисс Лайкнесс хорошо относилась к Бетони и дополнительно занималась с ней.
– Мисс Лайкнесс хочет, чтобы я подготовилась к экзаменам и потом училась дальше в Чепсуорте. Там есть средняя школа.
– Средняя школа! Вот это да! И сколько лет тебе придется там учиться?
– Ну, наверно, пока мне не исполнится шестнадцать или семнадцать.
– Боже, провести все эти годы за учебой. Вот к чему я никогда не стремился! Я бы просто лопнул при одной мысли об этом!
– «Лопнул»! – сказал Бетони. – Как ты можешь употреблять подобные выражения.
– А что такого странного, что я сказал «лопнул», ты – маленькая учителька? – спросил ее Джесс.
– Ну да, «маленькая учителька», – передразнила его Бетони. – Ты еще скажи – «точнешенько» или «хватит болтать»!
– Мне кажется, что ты начала слишком «выпендриваться», – сказал Джесс, отворачиваясь от Бетони. – Ты постоянно меня поправляешь. По-твоему, я вообще неотесанная деревенщина. Все что скажу, все – не так! Мне кажется, что нам с тобой скоро будет не о чем говорить.
Но когда он увидел, как помрачнело ее лицо, Джесс понял, как она дорога ему. Он очень любит Бетони, и она отвечала ему тем же.
Джесс уже запряг пони в повозку и клал туда свои инструменты, когда из дома выбежала Бетони. Она на ходу надевала пальто и шляпку.
– Прадед сказал, что в Сидли-Айт на мель села баржа. Мы не можем туда поехать и посмотреть, как ее стаскивают с мели?
– Я собирался навестить твою бабушку Изард.
– Но баржа уплывет оттуда сегодня, а я хотела написать об этом сочинение в школе, – сказала Бетони.
– Хорошо, – согласился Джесс. – Тогда я поеду в Пайк-Хауз в следующее воскресенье.
Но в следующее воскресенье Бетони хотела присутствовать на освящении восстановленной церкви
