Святого Джона в Дингеме. Церемония там начиналась сразу после обеда. Далее их пригласила к себе на чай мисс Лайкнесс, чтобы поговорить о средней школе. Еще в следующее воскресенье, когда начались сильные дожди и речка Идден вышла из берегов в Апхеме, Бетони захотелось посмотреть наводнение.
– Послушай, – сказал ей Джесс, когда они стояли на мосту. – Ты специально стараешься, чтобы я не ездил в Пайк-Хауз?
– Специально? – переспросила Бетони. – Зачем мне это?
– Не знаю. Просто мне так кажется.
Джесс взглянул на нее, он никак не мог решить, лжет она ему или нет. Взгляд ее был таким прямым, удивленным и чистым. Если бы даже она лгала ему, Джесс не мог на нее долго злиться, потому что в его сердце Бетони всегда занимала особое местечко. Его слабостью было то, что он всегда желал быть для дочери на первом месте. И ему нравилось, что она не хотела делить его ни с кем, и поэтому применяла множество разных хитростей.
На мосту стояло много людей, и Джесс обратил внимание, как многие из них заглядывались на Бетони. Она не была слишком хорошенькой, но прекрасные золотистые волосы, очень белая кожа и прелестные синие глаза дополняла чудесная улыбка ее матери. Только Бетони улыбалась гораздо чаще. Улыбка возникала внезапно и сразу все вокруг становилось теплее и ярче. И никто не мог удержаться, чтобы не ответить улыбкой на ее улыбку. Да еще ее манера говорить как взрослая. Казалось, Бетони не замечала устремленных на нее взглядов, и Джесс был рад, что она может расслабиться и полюбоваться лебедями, проплывающими под мостом, мальчишками, которые вылавливали удочками плывущие по воде кастрюльки и горшки, фермерами в лодках, пытающимися спасти своих домашних животных. Казалось, Бетони забыла обо всем и просто наслаждалась представшим перед ней зрелищем.
Когда они вернулись домой и начали рассказывать о своих впечатлениях, на них вдруг обрушилась Бет.
– По-моему давно пора навестить Пайк-Хауз, вместо того чтобы разъезжать по стране.
– Да, ты, наверно, права, и я это сделаю, как только мне представится удобный случай.
– Почему бы тебе не съездить к ней в следующее воскресенье?
– Ну, Бетони и я хотели собрать кое-какую старую одежду и игрушки и отвезти их в Ахем для бедных детей, чьи дома и вещи пропали во время наводнения.
– Но ты потом съездишь к Гуди?
– Не волнуйся, я это обязательно сделаю, как только выберу подходящее время.
Но как-то так получилось, что прошло еще три недели, и Бет отправилась туда одна, забрав с собой младших детей.
– Ну? – спросил ее Джесс, когда она вернулась домой, – Гуди не просила что-нибудь передать мне?
– Нет, – ответила ему Бет.
– Что, она вообще ничего не сказала?
– Почему Гуди будет тебе передавать что-то? Похоже, она забыла, что ты вообще существуешь на свете.
– Ты ей не говорила, как я сейчас занят?
– Мне пришлось сочинять для нее сказки.
– И она ничего не сказала?
– Просто кивнула, вот и все!
– Черт возьми, – возмутился Джесс. – Какие-то новости в Пайк-Хаузе есть или нет? Или я должен выдавливать из тебя все по капле?
– Там все в порядке, – сказала Бет, подавая на стол. – Только крыша течет.
– Что ты сказала?
– Там в соломе две или три дырки, – продолжала Бет. – Ты же сам говорил об этом очень давно.
– Но неужели они с тех пор стали такими большими?
– Гуди ни на что не жалуется. Она выработала свою тактику. Если дождь с запада, она ставит кровать у окна. Если с севера – то она передвигает ее к лестнице, как было совсем недавно. Капает не так уж сильно, тем более, что она прикрывает постель брезентом.
– Боже мой! – воскликнул Джесс. – Я даже не представлял себе, что дела так плохи!
– Так тебя это интересует? – удивленно посмотрела на него Бет. – Мне казалось, что ты так занят развлечениями, что напрочь забыл о своей матери!
– О, – сказал Джесс и заерзал на стуле, ему стало неудобно. – Я же не знал… Я завтра не пойду на работу и сразу же все там поправлю.
– Ну уж нет, – вмешался дед Тьюк. – Сначала ты должен кончить молоть зерно в Аутлендс.
– Тогда я поеду туда в воскресенье, – сказал Джесс. – Боже ты мой! Я не знал, что крыша так прохудилась. Мне должны были сказать об этом раньше!
– Тебе об этом говорили не раз, – возмутилась Бет. – Много говорится, да мало делается!
– Да, – согласился Джесс. – Тут ты совершенно права.
Джесс глянул на Бетони. Та сидела, как будто ее вообще ничего не касалось. Отец понял, что он был слишком мягок с ней и позволял ей манипулировать собою, как только вздумается.
В воскресенье утром он нагрузил на телегу щепу, веревки и пучки соломы, и все сверху покрыл
