— Поскольку, прежде чем король объявил, что мы должны пожениться, вы, казалось, были готовы сбежать от меня.
— Я, конечно, не был готов, моя леди. Я просто пытался поступить правильно. — Он маняще улыбнулся ей и взял за руку. — Но, поскольку мы — теперь суженые, будет правильным, насладиться привилегиями, которые дает нам это положение.
Он провел пальцем по ее подбородку, поднял ее лицо к своему и поцеловал, и еще раз поцеловал, пока она не открыла губы и не позволила ему проскользнуть внутрь. Когда он, наконец, оторвался от нее, девушка дышала с большим трудом.
— Они никогда не позволят нам пожениться.
Он решительно встретил ее взгляд.
— Я знаю, но на эту ночь давайте забудем об этом.
Она недовольно посмотрела на него.
— Вы вели себя отвратительно. Почему я должна простить вам все это?
— Вы не должны. — В ее глазах отразилась его улыбка. — Все же в своем сердце, я верю, что вы приложите все усилия, чтобы понять мои страхи и простить их. — На мгновение он прижал свой лоб к ее лбу. — Поскольку вы сказали себе, что знаете меня.
Она фыркнула.
— Вы тщеславны. И самонадеянны.
— Да. — Он поцеловал ее в нос. — Вы были правы, выбрав Риса. Вы — храбрый, проницательный воин, тогда как я вел себя, как полный дурак.
Она посмотрела на него.
— Мне нравится, когда вы приносите свои извинения, особенно, когда вы соглашаетесь, что были глупы.
— Я думал, что вы могли бы…
Рис вошел в комнату.
— Я поговорил с королем и… — Он улыбнулся, когда Розалинда, вырвала руки из ладоней Кристофера. — Вы быстро играете и снова освободились от моих привязанностей, моя леди?
— Нет, она просто наслаждается своей недолгой помолвкой со мной, — ответил Кристофер за нее. — Мы знаем, что время не ждет.
Рис кивнул.
— Король согласился отсрочить свадьбу, пока обе семьи ни смогут получить известие. Это, по крайней мере, дает нам несколько недель. Потребуются целый хитроумный заговор и дорогие подарки, чтобы заставить короля расторгнуть помолвку. Обе ваши семьи опытны в таких переговорах, но это займет время. — Он поклонился Розалинде. — Также король сказал мне, что ожидает вас обоих за своим столом этим вечером на ужине. Как я понимаю, вы будете вести себя как счастливая пара.
Розалинда прищурила глаза.
— Ты выглядишь странно веселыми для человека, суженая которого была помолвлена с другим мужчиной.
Рис окинул их обоих серьезным взглядом.
— Не совершайте ошибку, моя леди, я хочу вас, и я готов держать пари, что в конце вы будете моей.
— Вы намного терпеливее меня, сэр, — сказал Кристофер. — Я не знаю, смог бы прождать мою леди хотя бы один день.
Розалинда откашлялась.
— И я не кость, за которую надо бороться. Я сама решу, что хочет мое сердце, и кому отдам свою верность.
Рис поклонился.
— Мы завтра уедем. С первыми лучами солнца приведите ее на конюшни.
— Да, — согласился Кристофер. — До этого времени я буду охранять ее.
К их удивлению, Рис вытянул руку и сказал.
— И я сделаю то же самое после этого.
Розалинда подбежала к Рису и обняла его.
— Спасибо, — прошептала она. — Я не заслужила такой доброты.
Он поцеловал ее в щеку и разжал кольцо рук.
— И то, правда. Возможно, я найду другую девушку, кто замучает меня больше чем вы, и женюсь на ней.
Она улыбнулась ему.
— Возможно, тебе следует именно так и поступить.
Рис поклонился еще раз и оставил ее с Кристофером, вновь взявшего ее ладонь.
— Я должен упаковать свои вещи. — Он поморщился. — Думаю, что мой дядя будет искать объяснение моего недавнего плохого поведения.
— По крайней мере, теперь у вас есть собственная земля и дом, в который можно убежать, мой лорд.
— Я забыл. — Он улыбнулся. — Теперь идите и соберите вещи, а я приду и позову вас на званый обед. Наденьте лучшее платье и давайте притворимся, что мы действительно празднуем нашу помолвку.
Званый обед прошел в водовороте тостов и поздравлений. Кристофер сидел рядом с нею, не отходя никуда, держа ее за руку, переплетя пальцы, обещая дальнейшие радости в каждом взгляде и слове.
Они вместе поднялись по лестнице в ее комнату, и Кристофер закрыл за собой дверь. Он подошел к ней и встал на колени. Кроме лунного света, лишь одинокая свеча освещала комнату. В ее мерцающем свете Розалинда погладила его иссиня-черные волосы кончиками пальцев.
— Позвольте мне поклоняться вам сегодня ночью, моя леди. Позвольте мне показать, как я буду любить вас, если нам суждено остаться вместе до конца своих дней.
Какое-то время он снимал все ее тяжелые одеяния, но это было так долго, что в Розалинде возросло нетерпение. Но он не торопился, желая обладать ртом и руками каждым дюймом ее кожи, с намеренной медлительной нежностью и мягким прикосновением. Она застонала, когда он поцеловал ее колено, развязал подвязку и снял чулки. Она хотела, чтобы его руки были выше, хотела, чтоб он придавил ее в мягкий пуховый матрац, хотела утонуть там с ним в море чувств.
— Розалинда.
Ей удалось открыть глаза, чтобы посмотреть, как он снимает свою длинную рубашку и обнажает мускулистую грудь; вытянуть руку, чтобы коснуться твердых кубиков живота. Он поймал ее руки и уложил на кровать, сам нависая над нею. Его голые ноги терлись о ее, она беспокойно заерзала под ним.
Она пыталась лежать так спокойно, как только могла, в то время как он распутывал ее волосы и раскладывал их по подушке вокруг нее. Было очевидно, что он полностью поглощен этой задачей, на его лице читались восхищение и страх.
— Вы прекрасны, моя леди.
— Вы тоже.
— Вы мне льстите. — Он засмеялся и целовал ее горло, пока она не выгнулась под ним. Когда его густая борода заколола ее грудь, а горячий влажный язык начал лизать сосок, она вцепилась в его волосы. Не отнимая губ от кожи, он пробормотал нечто одобрительное и продолжал всасывать грудь, делая другой сосок все более твердым, превращаясь в пятнышко боли между его большим и указательным пальцем.
Она хотела раздвинуть для него ноги, почувствовать его там, горячего и твердого, готового проникнуть в уже влажное и набухшее ложе. Он провел рукой вниз по ее бедру и скользнул внутрь, в место соединения ее бедер.
— Пожалуйста, Кристофер…
Он успокаивающе замурлыкал на ее груди, поскольку его длинные пальцы обнаружили пышные тайны ее скрытой плоти, он медленно тер пальцами ее лоно. Она выгнулась вверх, больше неспособная лежать неподвижно. Его рот перемещался все ниже и ниже, пока он ни поцеловал ее живот, и затем опустился еще
