Разрабатывать проекты и конструировать самолеты было поручено офицерам Учебного Воздухоплавательного *парка М.Агапову, Б.Голубеву, Б.Гебауеру, А.Шабскому. Перед ними была поставлена задача построить несколько вариантов крылатых машин. Лучшую из них планировалось запустить в серийное производство.
Но пока отмеченные высоким начальством конструкторы работали над проектами и проводили первые пробные испытания своих машин на земле, выполняя пробежки и подлеты, в России произошло событие, которое по праву можно назвать эпохальным.
Профессор киевского политехнического института князь Александр Сергеевич Кудашев, будучи во Франции, зимой 1910 года добился разрешения полетать на самолете вместе с Михаилом Ефимовым. А затем, вернувшись на Родину, разработал и соорудил самолет-биплан, на котором 4 июня 1910 года (23 мая по старому стилю) поднялся в воздух. Его «Кудашев-1» стал первым полетевшим самолетом, построенным в Российской империи.
С этого дня в истории мировой авиации началась эпоха авиации российской. А месяц июнь стал этапным для русских авиаторов.
Уже на следующий день в воздух поднялся самолет Якова Гаккеля, 16 июня на самолете собственной конструкции полетел молодой авиаконструктор Игорь Сикорский.
В течение 1910 года русские инженеры спроектировали большое количество самолетов самых необычных конструкций, многие из которых совершали успешные полеты.
Надо сказать, что столь резкий скачок в становлении русской авиации был вызван тем, что в это время российская общественность на- конец-то «раскрыла глаза» на такое явление, как авиация. К примеру, еще в феврале 1910 года по инициативе Н.Е.Жуковского было создано Московское общество воздухоплавания, которое пригласило в город для показательных полетов известного по всей Европе авиатора С.Уточкина, который летал на купленном во Франции самолете «Фарман». Первый его полет в Москве состоялся 2 мая. Пилот преодолел два круга над скаковым полем на высоте 25 метров.
А 6 мая, как писал потом журнал «Библиотека воздухоплавания»:
«Москвичи увидели прекрасный полет… Уточкин описывает один круг, другой, поднимается все выше и выше, быстро достигает 120 метров. Потом он проходит над трибунами и исчезает за ними. С крыши трибуны видно, как он пролетел над соседним беговым ипподромом и направился к Ходынскому полю. Проходит несколько минут. Публика начинает волноваться. Но так же неожиданно, как исчез, Уточкин появляется вновь. И начинается демонстрация искусства пилота».
А затем состоялись другие воздушные праздники, или, как их тогда называли, авиационные недели.
В конце октября летный сезон в Москве закончился. Его итоги оказались впечатляющими: по подсчетам руководства Общества воздухоплавания, только на платных трибунах Ходынского поля побывало 25 тысяч зрителей, а вокруг него во время демонстрационных полетов собиралось не менее четверти миллиона человек.
Таким же успехом были отмечены и выступления первых российских пилотов в Петербурге. Здесь в сентябре 1910 года даже прошел всероссийский праздник воздухоплавания.
Неудивительно поэтому, что в том же 1910 году Императорский Всероссийский аэроклуб и Московское общество воздухоплавания объявили о начале подготовки к первому в России массовому перелету по маршруту Петербург – Москва. В перелете могли принять участие все желающие российские летчики на отечественных и иностранных самолетах. Главная задача, которая ставилась перед пилотами, – преодолеть расстояние между городами, равное 725 километрам, за минимальное время.
Хотя это событие состоялось уже через год после официальной даты рождения русской авиации, о нем все же стоит сказать несколько слов. Уж больно необычно по меркам сегодняшнего дня проходил тот перелет…
Первым в небо с Комендантского аэродрома в Петербурге поднялся известный авиатор Уточкин. Он полетел на новеньком, недавно облетанном моноплане «Блерио». У машины имелся прекрасный потенциал в виде запасного бака для горючего, рассчитанного на 150 литров топлива. С таким запасом можно было лететь почти девять часов.
Следом на австрийском «Этрихе» стартовал Лерхе. За ним – Янковский и Васильев, выбравшие для соревнований опять-таки проверенные во многих соревнованиях «Блерио».
На дебютирующем в российском небе «Моране» взлетел Кампо-Сципио.
Пришло время и более мощного биплана «Фарман». Три машины поднялись успешно. На них ушли в полет Масленников, Костин, Агафонов. Все трое с пассажирами – авиационными механиками.
Еще с одним бипланом произошло непредвиденное. Собственность Императорского Всероссийского аэроклуба, он был предназначен для полета на нем А.Срединского. Но уже над аэродромом началась сильная тряска. Пилот приземлился, высадил механика и вновь поднялся в небо. Но самолет повел себя, как норовистый конь: того и гляди – сбросит с себя «всадника». Срединский приземлился вторично… и превратился в зрителя, выбыв из соревнований.
А «Фарман» все-таки поднялся в небо. Полетел на нем, с разрешения руководства аэроклуба, В.Слюсаренко, взявший с собой в качестве пассажира своего механика – совсем еще юного Г.Шиманского, получившего диплом пилота за два дня до старта. Вдвоем они поставили новый мотор, отрегулировали его, облетали машину над аэродромом и включились в состязание.
После этого в небе над Россией оказались одновременно девять машин. Их скоротечная соревновательная судьба, как и пилотировавших самолеты летчиков, оказалась не столь уж простой. Перелет вообще изобиловал самыми непредвиденными поворотами.
Так, Кампо-Сципио, приняв сверху Царскоселькое шоссе за Московское, полетел вначале совсем в другую сторону. И летел так почти час.
Васильев, перепутав Тверь с Торжком, направился к Ржеву. Только через два часа он повернул на Москву.
Но если эти эпизоды можно назвать казусными, то были и такие, которые могли привести к весьма трагическим последствиям, как случилось, к примеру, с Уточкиным.
Почти до Новгорода у него не было никаких проблем. Пилот летел и летел. Но буквально за десять километров до города отказал мотор. Пришлось срочно приземлиться. После профилактического ремонта Уточкин вновь поднялся в воздух. Но через час последовало новое происшествие. Сильнейший порыв ветра с такой силой бросил машину вниз, что летчик едва-едва успел «сымитировать» приземление и в какое-то мгновение выпрыгнуть из самолета, который тут же рухнул в овраг и превратился в груду обломков. Сам
