колонны.
Огонь был в её ушах, в её ноздрях, в её глазах. Её одежда превратилась в пепел. Её деревянный посох испарился; раскалённое латунное навершие упала на ладонь, и плавилось, пузырясь. Если она кричала, она не могла слышать это поверх рёва огня. Её хватка на Фростпайне и Сэндри ослабела.
В её сердце впились крюки, сделанные из молний. Трис ухватилась за Даджу, привязав себя, Браяра и Нико к девочке, не отпуская её из мира живых.
Даджа покачнулась под весом огня, покачнулась снова. Он по-прежнему сопротивлялся, пытаясь подняться вверх и оторваться от неё. Её стопы оторвались от земли один раз, затем другой.
«Где твой корень!» - в отчаянии закричал Браяр. «Ты опять забыла пустить корень! Помнишь свою лозу? Ей нужны корни!»
«Да!» - крикнула Трис. «Пусти корни в скалу!»
«Зачем» - оцепенело подумала Даджа. Она начинала плавиться. При чём тут вообще корни? «Я не хочу».
«Как и всякая Торговка», - презрительно сказал Браяр, - «всегда убегает, когда начинает припекать».
«Чума пришла в город?» - это была Трис, пронзительная как сойка. «Торговцы первыми покидают его».
«Я жила с ними. Я знаю», - шёпот Сэндри был слаб, как если бы она умирала. «Нельзя полагаться на
Даджа заставила себя опуститься на колени, сопротивляясь подъёмной силе огня. Когда колени едва коснулись дороги, она упала вперёд, вжав ладони в землю. Расплавленная латунь пузырилась вокруг её пальцев — всё, что осталось от её посоха. Металл приклеил её к земле.
«Прекратите», - сказала она своим друзьям. «Вы просто хотите разозлить меня настолько, чтобы я пустила корни. Могли бы и просто попросить».
Она вонзила всё, что у неё было, в землю.
Земля раскололась. Магия Даджи провалилась внутрь, и продолжала падать.
Там была скала — твёрдая скала, огромные пласты гранита, сжатые друг с другом. Она нашла глубокую трещину между двумя гигантскими кусками камня, и послала туда пламя.
Трис пронеслась вслед за огнём, толкая его, и утягивая его вдоль камня. Нико пронёсся мимо, спеша на помощь своей ученице. Даджа собиралась было спросить, что они делают, но вместо этого вздохнула, и начала наблюдать. Когда огонь — когда трое магов — вынырнули в глубокой подземной каверне, заполненной минеральной водой, она поняла, что они хотели. Она уже была здесь.
Утягивая за собой ещё огня, она последовала за ними. Они неслись через швы между скалами и водные протоки, и Даджа продолжала тянуть за собой огненную колонну. В конце-концов огонь разогнался, и сам понёс её вперёд. Она была слишком измотана, чтобы сопротивляться, и позволила ему тащить себя, пока не шмякнулась о мучительно холодную стену. Это её отрезвило.
«Осторожно, ледник», - заметила Трис.
Если бы у неё были лицо и глаза, она бы бросила на свою подругу негодующий взгляд. «Это сработает?» - вместо этого спросила она Нико. «Я могу послать весь огонь сюда?»
«Посылай», - сказал он ей. «Он растопит лёд, дав Золотому Кряжу воду, и мы не рискуем создать вулкан, поскольку это просто огонь».
«Просто огонь, вот как», - устало подумала про себя Даджа. Она развернулась, и проплыла обратно по своему потоку — корню? - огня. Горсть за горстью, она хватала его, и посылала в землю. Наконец он потёк мимо неё сам по себе. Она могла отпустить его, уверенная, что он весь будет продолжать идти, пока не ударится о ледник.
С триумфальным криком она вылетела из-под земли на дорогу. Вернувшись в своё собственное тело, она запихнула остатки огненной колонны в землю. Как только большая её часть ушла вниз, она схватила узы, связывавшие Сэндри и Фростпайна с ней, и начала скручивать их. Вместе с ними пришли огненные ленты, которые они держали на другой стороне каравана. Когда Даджа ухватилась за плетения, они отпустили их. Огонь уходил в землю, яростно треща. Даджа продолжала пихать его вниз, а потом все языки пламени вокруг, до которых она могла дотянуться своей силой, пока не осознала, что её руки пусты, и остаются пустыми уже какое-то время. Она стояла посреди дороги на четвереньках, и совершенно голая.
Она моргнула, и вытащила левую руку из земли. Её кисть покрывала латунь. Она лежала застывшими ручьями вокруг её пальцев и на тыльной стороне ладони.
«Скоро от этого будет очень больно», - подумала она, тяжело садясь.
Какое-то время она могла только кашлять, кашлять и кашлять. Наконец ей пришло в голову оглядеться. Пламя погасло. Она видела только сожжённые деревья и густой дым.
А что с караваном?
Она прищурившись посмотрела вниз по дороге, и волнение сдавило ей горло. Каждый человек, насколько она могла видеть, стоял на дороге на коленях, приложив ладони к земле. Это был поклон, называвшийся «Великая Покорность», которому её народ научился несколько веков назад у какого-то далёкого императора. Торговцы использовали его лишь тогда, когда были спасены чьи-то жизни.
- Встаньте, - прохрипела она. - Я серьёзно, встаньте! - «я сделала это не ради вас», - хотела добавить она, но снова закашлялась.
Когда она взяла себя в руки, один из них подполз к ней. К ужасу Даджи, это была
- Мы знаем, каков наш долг, - не поднимая глаз сказала
Глава 13
Она не остановила пожар полностью. Погибло пятеро человек. Другим дым повредил лёгкие. Розторнская мазь от ожогов была очень востребована среди жителей деревни и тех из каравана, в кого попали горящие обломки. Пока их раны не зажили, Торговцы оставались в Золотом Кряже.
По крайней мере в долине была свежая вода. Нагретый колонной огня, ледник предоставил её в достатке, и талая вода продолжала наполнять озеро и колодцы. В долине ледника Леди Инулия приказала начать медную шахту, назвав её «Укротитель Огня». Те, кого можно было отозвать с перестройки зданий, уже начали добывать медь и медную руду из земли. Сколько им удастся добыть до того, как выпадет снег, не знал никто, но по крайней мере у Золотого Кряжа была надежда на весну.
После первого дня Даджа поняла, что её левая ладонь была поражена не так сильно, как она опасалась — она немного болела, но и только. Однако она чесалась, как будто латунь была коростой поверх заживающей раны. По мере того, как ночи стали холоднее, она обнаружила, что рука ныла от холода. Ей начало не хватать тепла южного Эмелана.
При первой же возможности её учителя осмотрели её руку. Нико и Фростпайн накладывали на латунь одно заклинание за другим, пытаясь определить её природу. На неё похоже ничего не действовало, и не меняло её несильную хватку на коже. Даджа могла отдирать часть её, как старую кожу. Но оставалось ещё, на ладони и на запястье, и три полосы металла проходили между её пальцами, соединяя их. Металл, который она не отдирала, вырастал обратно, поэтому она продолжала отдирать столько, сколько могла. Когда она оставила отодранные кусочки металла в чаше, они сливались как расплавленная латунь. Если она затем клала полосу из этого металла на запястье, он растягивался, пока концы не сливались, образуя браслет, который она затем могла отщепить как воск.
- Возможно он в конце-концов отпадёт, - сказал Нико, когда ему больше нечего было попробовать на её руке. - Мне неудобно в этом признаваться, но я не могу сказать с уверенностью.
Даджа пожала плечами, и убрала покрытую латунью ладонь в карман куртки.
