сделка будет считаться недействительной, если я пришлю ему кого-то другого.
Пэйшенс задрожала. Для Джулиана Феникса это был всего лишь бизнес, и он с нетерпением ждал момента, когда можно будет, наконец, вернуться в гостиницу, где их ждал сытный ужин и тепло очага.
– Я не могу этого сделать, – сказала она, решительно качая головой. – Не могу!
Еще немного, и она не выдержит. Но если она сейчас подчинится, он полностью подомнет ее. Пэйшенс напряглась, ожидая наказания, которое должно было последовать за такую строптивость.
Но Джулиан снова ее удивил. Он поцеловал ее в макушку и вздохнул:
– Не знаю почему, но ты бы упала в моих глазах, если бы легко согласилась.
Неожиданно он отпустил ее руки.
Ожидая подвоха, Пэйшенс проворно вывернулась и отскочила в сторону. Джулиан повернулся к ней спиной.
– Тогда вопрос закрыт. Ты отказываешься от предложения лорда Грэттена.
Потирая ноющую руку, она склонила голову набок, пытаясь понять, что он намерен делать дальше.
– А я еще больше хочу запихнуть тебя в постель к его светлости!
По-прежнему стоя к ней спиной, он достал маленькую бутылочку из темного стекла с настойкой опия, которую, по всей видимости, хранил во внутреннем кармане.
– По опыту прошлых наших встреч ясно, что при правильном подходе ты становишься очень сговорчивой, даже охочей до ласк.
Он обернулся к ней и ухмыльнулся.
Холодная жестокость этой улыбки напомнила Пэйшенс, как когда-то он силой влил эту пакость ей в рот. В ту ночь он лишил ее невинности. Она почувствовала, как что-то оборвалось внутри.
– Нет!
Пэйшенс, исполненная решимости и отчаяния, вытянув перед собой руки, бросилась вперед. Если удастся выбраться из амбара, у нее появится шанс вскочить в повозку, стоящую прямо у входа.
Со скоростью захлопывающегося капкана Джулиан рванулся к ней, пытаясь схватить. Но Пэйшенс, вместо того чтобы увернуться, неожиданно врезалась в него в надежде сбить с ног. Оба ахнули. Столкновение было таким сильным, что кости чуть не хрустнули, и Феникс под напором Пэйшенс отшатнулся назад. Он упал на деревянный штакетник, разделявший амбар, и замер. Злость и решимость на его лице сменились ужасом. Пэйшенс упала на колени и протянула к нему дрожащие руки.
Что-то было не так.
Лицо Джулиана стало пепельно-серым, даже губы приобрели сизый оттенок. Да и сама его поза выглядела неестественной. Пора бы ему уже встать! Поднявшись, Пэйшенс смотрела, как он встревожено отворачивает полу сюртука.
– О боже! – неестественно высоким от страха голосом воскликнула она, зажимая рот рукой. – Кровь!
На жилете расплывалось ярко-красное пятно. Но настоящее беспокойство внушал ряд острых металлических зубцов, торчащих у Джулиана из живота. Пэйшенс забежала ему за спину, чтобы посмотреть, что стало причиной этого, и из горла ее вырвался сдавленный хрип.
Это оказались длинные вилы.
Учитывая угол, под которым они вонзились в спину, Джулиан был буквально пригвожден к деревянным рейкам штакетника. Он попробовал выпрямиться, но это ему не удалось.
– Молись! Твои попытки подняться все только усугубляют, – велела она.
– Кажется… кажется, я на что-то напоролся, – растерянно сказал Джулиан.
– Знаю, – ответила она мрачно.
Черенок вил был скрыт лежащим на полу сеном амбара, и Феникс извивался на них, как червяк на крючке. От одной только мысли об этом Пэйшенс стало дурно. Она нагнулась и осторожно взялась за вилы.
Но даже малейшее движение причиняло ему адскую боль.
– Брось! – закричал он.
Джулиан выглядел ужасно. Темные волосы намокли от пота, его трясло. Да, Пэйшенс его ненавидела, но оказалось, что она вовсе не так бессердечна, как думала раньше. Она не испытывала удовлетворения, глядя на его страдания.
– Ты упал на вилы, – тихо сказала она. – Сама я их не вытащу, нужна помощь, но ты слишком быстро теряешь кровь, чтобы я успела кого-то привести. Сможешь встать, если я тебе помогу?
– Как свинья на вертеле… – процедил он, стиснув зубы. – Как же ты, наверное, довольна!
– Безмерно, – спокойно ответила Пэйшенс, надеясь, что злость придаст Джулиану сил. Левую руку она положила ему на спину, а пальцы правой просунула между зубцами. – Хотя в голову приходит другое сравнение. А теперь попытайся встать.
Он был высоким и худощавым, но тяжелым, словно высеченный из мрамора. Пэйшенс оперлась на руку и слегка подтолкнула его.
Он еле слышно рассмеялся.
– На какую божью тварь я, по-твоему, похож, моя кровожадная голубка? На крысу? На с-с-скунса?
Он напрягся, пытаясь встать, как она и велела. Пэйшенс еще раз попробовала его приподнять. Она была готова к тому, что он рухнет вниз, стоит только выдернуть вилы.
– Нет! – отрезала она, тяжело дыша. Ситуация была по-своему анекдотична: она спасала жизнь человека, который секунду назад хотел опоить ее и продать развратнику-графу. Пэйшенс прекрасно понимала, что еще не раз пожалеет. – Скорее на извивающегося червя!
Собравшись с духом, Пэйшенс решительно выдернула вилы.
Джулиан вскрикнул и рухнул лицом в грязную солому. Бросив вилы, Пэйшенс протиснулась между рейками штакетника и склонилась над неподвижным телом. Господи, сколько крови! Она перевернула Феникса на спину, и он даже не вскрикнул. Он выглядел ужасно. Она нервно покусывала губу, лихорадочно размышляя, что же делать. У нее не было ни малейшего опыта врачевания ран. Кровь проступила сквозь одежду, тело Джулиана влажно блестело. Пэйшенс вздрогнула, когда он внезапно заговорил.
– Вот ты и отомстила мне, да? – хрипло сказал он. Из уголков рта сочилась кровь, она была повсюду, даже между зубами. – Ты убила меня.
– Нет! – возразила она, подворачивая край рубашки и прикладывая его к ране. – Я вернусь на постоялый двор и приведу людей. Мы найдем врача, и он…
– Ты упряма, как черт, – прервал ее Феникс. – Никогда никого не слушаешься. Надо было просто поразвлечься, а потом тебя вернуть назад в сонное царство. Не стоило нарываться на неприятности. Нет, не стоило!
От этой тирады на смертном одре у Пэйшенс задрожали губы. Она отвернулась, сдерживая слезы. После всего, что ей довелось пережить по милости этого человека, она не позволит, чтобы он винил ее в том, что, по сути, было несчастным случаем.
– Опиум! – Опустившись на колени, она ворошила солому. – Он должен быть где-то здесь.
Единственное, что она могла сейчас для него сделать, это облегчить боль.
Джулиан безучастно следил за ее лихорадочными поисками.
– Знаешь, а ведь тебя, скорее всего, повесят, – заявил он с ноткой веселья в голосе. – И что будут говорить о твоей драгоценной семье, когда узнают, что ты убийца?
Забыв об опиуме, она опустилась на солому. Она разорвала все связи с родными в ту ночь, когда сбежала с красавцем актером. И как Пэйшенс ни старалась это скрыть, Феникс знал, что говорить о семье для нее было все равно, что бередить свежую рану.
– Я никого не убивала.
Он скривился и прижал ладони к боку.
– Пока еще нет, но осталось совсем чуть-чуть, – заверил он. – Дейдра и все остальные знают, что мы ругались, когда уходили. Когда мое тело найдут, то поймут, что на меня напали сзади…
Это было возмутительно. Человек хотя бы перед лицом смерти не должен лгать!
– Ты упал. Я расскажу всем, что ты задумал… что ты хотел заставить меня сделать.
Она беспомощно махнула рукой, понимая, что могут возникнуть осложнения при объяснении с властями.
