Мередит почувствовала, что он повернулся к ней лицом, и его руки у нее на плечах были тому подтверждением. Она не сопротивлялась, когда он медленно повернул ее лицом к себе. Он обнимал ее, а она стояла не двигаясь, готовая услышать отказ.
Когда Мередит набралась храбрости и взглянула на него, то заметила, что он как-то странно на нее смотрит.
– Итак, сегодня вечером вы собирались меня соблазнить?
Ее глаза наполнились слезами, отчего очертания его лица расплылись.
Сбитый с толку такой реакцией, лорд Хэлторн нежно обхватил ладонями лицо Мередит.
– О нет, миледи, не плачьте.
Наклонившись, он принялся собирать губами каждую слезинку, что скатывалась по ее лицу. Мередит вздрогнула, когда его губы коснулись шрамов на ее щеке.
– Не надо! – Она попыталась отстраниться, но он не позволил. Она не видела разумной причины, почему бы ему вдруг захотелось целовать ее обезображенную щеку, и раздраженно отвернулась. – Пожалуйста, милорд, прекратите!
– Почему? – В его голосе не было злости, только любопытство.
– Эти рубцы грубы и отвратительны. Кому же захочется к ним прикасаться? – с горечью сказала Мередит, и нижняя губа ее задрожала.
Лорд Хэлторн улыбнулся.
– Мередит, вы слишком красивы, чтобы страдать из-за мелких изъянов.
Он продолжил было и дальше изучать ее черты, но Мередит приложила пальцы к его губам.
– У меня шрамы повсюду. Пожар…
Виконт поцеловал кончики ее пальцев и положил ее руку себе на талию.
– Теперь это не имеет значения. Когда я впервые увидел вас, то почувствовал, что вы будете сопротивляться и никого не подпустите слишком близко. Я планировал добиваться вашего расположения постепенно. Представьте же мое удивление, милая, прекрасная Мередит, когда вы сознались, что хотели соблазнить меня.
– Так вы не сердитесь?
Вместо ответа лорд Хэлторн наклонился и поцеловал Мередит. Легкое прикосновение его губ напоминало тихий, убаюкивающий шепот. От его поцелуев по телу разбегались мурашки.
Виконт, казалось, был потрясен не меньше, чем она.
– М-м… Я буду крайне разочарован, если вы откажетесь от намерения соблазнить меня этим вечером.
Мередит только крепче сжала руки.
– Никогда еще до этого я не пыталась соблазнить мужчину, – робко призналась она.
Лорд Хэлторн прижался губами к ее изуродованной шрамами щеке, и на этот раз Мередит не сопротивлялась.
– Неужели? Думаю, у вас все получится как нельзя лучше, – прошептал он, покрывая поцелуями ее шею.
Спустя три часа Пэйшенс поняла, что задремала. Зевнув, она убрала с лица непослушные пряди волос. Если Рэмскар собирался заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не устанет настолько сильно, что не в состоянии будет подняться с постели, то он в этом преуспел. Тело Пэйшенс ныло, но она не жаловалась. Граф подходил к вопросам любви очень основательно.
С улыбкой на губах она перекатилась на его часть кровати. Она допускала, что он, возможно, еще спит. Но оказалось, что он лениво наблюдает за ней из-под полуопущенных век.
– Ты спал?
– Может, несколько минут и подремал, – хрипло ответил Рэм. – Ты своим храпом не давала мне уснуть.
Пэйшенс села на кровати и ударила его кулачком в плечо. Он рассмеялся над ее праведным негодованием.
– Какая вопиющая бестактность! Я не храплю! – возмутилась она, сопровождая последние слова тычками.
– Перестань! Я беззащитен перед этими крошечными кулачками, – воскликнул он смеясь. – Никудышняя из тебя возлюбленная. Вместо того чтобы осыпать меня жаркими поцелуями, как и положено послушной любовнице, ты пытаешься меня изрешетить.
– Послушной? – Она уселась сверху и буквально распяла его на кровати. – Ха! Никогда! Слово «послушная» приберегите-ка лучше для жены, лорд Рэмскар.
Он замер.
– Тогда выходи за меня замуж.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Пэйшенс отпустила его руки и выпрямилась.
– Это что, новая шутка?
Рэмскар схватил ее за талию, не давая подняться.
– Хочешь сказать, что я только что провалил свое первое предложение руки и сердца? И кто из нас после этого поступает бестактно? – шутливо спросил он, хотя его зеленовато-карие глаза говорили о серьезности намерений.
Она сдула надоедливую прядь, которая щекотала ей нос.
– Ты же не хочешь на мне жениться, – заявила она с показным недовольством.
Он высокомерно приподнял бровь.
– У тебя есть дар заглядывать в души мужчин? Выкинь из головы сцену или работу компаньонки по найму, Пэйшенс. Даже король будет рад исполнить твои самые заветные желания, лишь бы получить возможность наслаждаться твоими выдающимися способностями.
Пэйшенс показала ему язык.
– Очень остроумно. После таких комментариев твое предложение выглядит довольно сомнительным.
Она снова попыталась с него соскользнуть. Рэмскар схватил ее за руки и усадил на место.
– О нет! Поверь, ты обладаешь очень полезным умением перекрутить то, что говорит мужчина, на свой лад. Если тебе нужно, ты можешь быть скользкой и изворотливой, как угорь. Но я все равно тебя раскусил, Пэйшенс Фарнали.
При звуке имени, от которого Пэйшенс отреклась, у нее пересохло во рту.
– Умоляю, не называй меня так! Девушки с этим именем больше не существует, как бы сильно ты этого ни желал.
Внезапно она почувствовала, что озябла, и попыталась завернуться в одеяло. Но в том положении это было невозможно, а граф, похоже, не собирался ей уступать.
– А-а… – протянул Рэмскар, не обращая внимания на ее нерешительные попытки подняться. Он посмотрел на нее. – Кажется, я понял, почему ты медлишь с согласием.
Ей так нестерпимо захотелось стереть с его лица самодовольную ухмылку, что даже руки зачесались.
– Медлю? Да ваша самонадеянность не знает границ, милорд! Если я и медлю, то только из-за того, что не хочу задеть ваше самолюбие. Но если вам нужен моментальный ответ, то вы его получите. Я вынуждена отклонить ваше великодушное предложение.
Пэйшенс яростно заморгала, стараясь отогнать слезы.
Стоило Рэмскару столкнуться с таким открытым актом неповиновения, как маска снисходительности тут же сползла с его лица.
– Великодушие не имеет к этому шагу никакого отношения. Или ты думаешь, что я предложил тебе руку и сердце лишь из жалости?
Он сжимал ее, будто в тисках, и это причиняло боль.
– Нет! – воскликнула она, чувствуя себя загнанным животным. – Я вообще не хочу слышать таких предложений!
Он вздохнул, ослабляя хватку, но не бдительность.
