голосом.
M-me Петицкой также предстоит некоторая роль в моем рассказе, а потому я и об ней должен буду сказать несколько слов. Дама эта, подобно Миклакову, тоже немало изливала желчи и злобы на божий мир, только в более мягкой форме и с несколько иными целями и побуждениями. Она познакомилась с княгиней всего только с месяц назад и, как кажется, была мастерица устраивать себе знакомства с лицами знатными и богатыми. Высмотрев на гулянье в саду княгиню и узнав с достоверностью, кто она такая, г-жа Петицкая раз, когда княгиня сидела одна на террасе, подошла к решетке их садика. Одета г-жа Петицкая была в черное траурное платье, траурную шляпку и, придав самый скромный и даже несколько горестный вид своему моложавому лицу (г-же Петицкой было, может быть, лет тридцать пять), она произнесла тихим и ровным голосом и совсем, совсем потупляя глаза:
- Madame la princesse, pardon, что я вас беспокою, но не угодно ли вам будет купить рояль, который остался у меня после покойного мужа моего?
Княгиню немножко удивило подобное предложение.
- Но сами вы разве не играете? - спросила она.
- Я играю, и недурно играю, - отвечала г-жа Петицкая еще скромнее, - но у меня нет средств, чтобы иметь такой дорогой рояль; мой муж был великий музыкант!
- Ваша фамилия? - спросила ее княгиня.
- Петицкая! - произнесла г-жа Петицкая с заметною гордостью.
- Ах, я слыхала игру вашего мужа; он действительно был превосходный музыкант.
- Превосходный! - повторила и г-жа Петицкая, приближая носовой платок к глазам.
- Я непременно зайду к вам посмотреть ваш рояль и купить его, хоть затем, чтобы иметь его в память вашего супруга.
- О, merci! Недаром мое сердце влекло меня к вам! - воскликнула негромко г-жа Петицкая{120}.
Раскланявшись с княгиней, она удалилась. Та на другой же день зашла к ней на дачу посмотреть рояль, который ей очень понравился, и она его сейчас купила.
Когда нанятые для переноски рояля мужики подняли его и понесли, г-жа Петицкая удалилась несколько в сторону и заплакала. Княгине сделалось бесконечно жаль ее.
- А у вас никакого рояля и не останется? - спросила она ее.
- Нет! - отвечала г-жа Петицкая почти трагическим голосом.
- Ну, я как-нибудь это поправлю! - проговорила княгиня и, возвратившись домой, пересказала мужу, что она купила отличный рояль у одной дамы. - И вообрази, у этой бедной женщины не осталось теперь никакого инструмента, тогда как она сама очень хорошая музыкантша! - присовокупила она к этому.
Г-жа Петицкая, кажется, не без умысла взяла в присутствии княгини несколько довольно бойких аккордов.
- Да, жаль! - произнес довольно равнодушно князь.
- И я, знаешь, что хочу сделать, - продолжала княгиня, - подарить ей мой рояль... не продавать же нам его?
- Конечно, подари! - согласился князь.
Княгиня очень была довольна таким позволением и даже поцеловала за него мужа.
Когда г-же Петицкой принесли от княгини в подарок рояль, то она удивилась и даже немножко обиделась; но княгиня прислала ей при этом такое любезное и доброе письмо, что она не в состоянии была отказаться принять подарок от нее, и с тех пор почти дружба связала обеих этих дам. Главное, г-жа Петицкая, несмотря на свой скромный и печальный вид, ужасно смешила княгиню, рассказывая ей разные разности про останкинских господ и госпож. О, она казалась княгине очень умною и ужасною насмешницей!
Кроме этих забавных рассказов, г-жа Петицкая не чужда была, по-видимому, заглянуть и подальше, поглубже в сердце княгини.
- Этот барон какой, должно быть, хороший и честный человек! - говорила она.
- Да, он хороший человек! - отвечала княгиня, но, как показалось г-же Петицкой, совершенно равнодушно.
- И красивый какой собой! - продолжала она.
- Ну нет, какой же красивый? - возразила княгиня очень искренним голосом, так что г-жу Петицкую удивила даже этим.
- Но, однако, извините вы меня: он лучше вашего мужа, хоть и тот тоже красив!
- Нет, муж лучше! - произнесла княгиня, опять совершенно искренне.
Г-жа Петицкая понять не могла, что такое значили подобные ответы. По слухам останкинским, она твердо была уверена, что говорит княгине самые приятные вещи, а тут вдруг встречает такое равнодушие в ней; а потому спустя некоторое время она решилась попробовать княгиню с другой стороны, хоть более, может быть, неприятной для нее, но все-таки, конечно, интересующей ее.
- Я как-то раз гуляла, - начала она, по обыкновению, своим ровным и кротким голосом, - и вдруг на даче у Жиглинских вижу вашего мужа! Никак не ожидала, что он с ними знаком!
Княгиня при этом невольно покраснела.
- А вы разве знакомы с Жиглинскими? - спросила она стремительно.
- Да, то есть муж мой, собственно, знал их хорошо, даже очень хорошо! повторила г-жа Петицкая с какой-то странной усмешкою. - Он рассказывал мне, как в молодости проиграл у них в доме три тысячи рублей, и не то что, знаете, проиграл, а просто был очень пьян, и у него их вытащили из кармана и сказали потом, что он их проиграл!
Княгиня на это молчала. Она отовсюду, наконец, слышала, что Жиглинские были ужасно дрянные люди, и она понять одного только не могла, каким образом князь мог сблизиться с ними?
Г-жа Петицкая, в свою очередь, тоже еще не уяснила себе хорошенько, какое впечатление она произвела на княгиню всеми этими рассказами, и потому решилась продолжать их.
- Эта дочь госпожи Жиглинской, - начала она с некоторым одушевлением и не столько ровным и монотонным голосом, - говорят, чистейшая нигилистка!
Княгиня при этом сделала маленькую гримасу.
- Про нее, между прочим, рассказывают, - продолжала г-жа Петицкая, - и это не то что выдумка, а настоящее происшествие было: раз она идет и встречает знакомого ей студента с узелком, и этакая-то хорошенькая, прелестная собой, спрашивает его: 'Куда вы идете?' - 'В баню!' - говорит. 'Ну так, говорит, и я с вами!' Пошла с ним в номер и вымылась, и не то что между ними что-нибудь дурное произошло - ничего!.. Так только, чтобы показать, что стыдиться мужчин не следует.
- Не может быть! - воскликнула княгиня.
- Говорят, что было! - подтвердила г-жа Петицкая самым невинным голосом, хотя очень хорошо знала, что никто ей ничего подобного не говорил и что все это она сама выдумала, и выдумала даже в настоящую только минуту.
* * *
В самый день именин княгиня, одетая в нарядное белое платье, отправилась в коляске в католическую церковь для выслушания обедни и проповеди. Барон, во фраке и белом галстуке, тоже поехал вместе с ней. Князь видел это из окна своего кабинета и только грустно усмехнулся. По случаю приглашения, которое он накануне сделал Елене, чтобы она пришла к ним на вечер, у него опять с ней вышел маленький спор.
- Нет, не приду! - сказала было на первых порах Елена.
- Отчего же? - спросил князь, видимо, очень огорченный этим отказом.
- Ах, какой ты странный человек, у меня платья не сходятся; я корсета не могу стянуть потуже, - возразила ему та.
- Да ты и не стягивай, надень сверху какую-нибудь мантилью.
Елена все еще отрицательно качала головой.
- Пожалуйста, приходи! - повторил еще раз князь, и голос его был до того упрашивающий, что Елене почти сделалось жаль его.
- Ну, хорошо, приду! - сказала она ему.
Князь, упрашивая так настойчиво Елену прийти к ним, кроме желания видеть ее, имел еще детскую
