Новогодний праздник ничем особенно не отличался[52] . Однако одна традиция, традиция новогоднего поздравления, вносила большое оживление в улицы города. Мелкие чиновники спешили поздравить свое начальство, приказчики — своих хозяев-купцов, родственники — родственников, друзья — друзей и т. д. Город приходил в движение. В этот день извозчики были нарасхват. Многие нанимали извозчика на весь день, объезжая места визита по всему городу.
Царские дни были праздником центра города, резиденции царя. Начинался этот праздник торжественным молебном после литургии в Исаакиевском соборе. На этот молебен съезжалась вся знать города — как военная, так и гражданская. Большинство подъезжало к собору в собственных экипажах. Все они были одеты в богатые парадные мундиры. Вся эта эффектная обстановка привлекала много любопытных, которые тянулись по смежным улицам к месту этого торжества. В момент провозглашения многолетия царствующему дому начинался салют — сто один выстрел с Петропавловской крепости. Большая толпа народа стояла на Дворцовой набережной. В царские дни город украшался национальными флагами. В некоторых домах на балконах вывешивались ковры. Вечером устраивалась иллюминация[53]. Наиболее эффектная иллюминация была только в центре города, на больших площадях, на Невском и некоторых набережных Невы. Огромные вензеля, гирлянды из цветных лампочек и другие формы парадного освещения придавали улице, площади или набережной парадный вид. Вдоль тротуара висели на проволоке шестигранные с цветными стеклами фонарики. Надо отметить, что эти фонарики имели довольно жалкий вид. Как только кончались центральные улицы, площади, набережные, кончалась и нарядная иллюминация. Картина резко менялась. Оставались только флаги, да фонарики и кое-где встречались скромные вензеля. Местами на отдаленных улицах попадались еще плошки с фитилем в масле. Они стояли вдоль тротуара у самой мостовой. Эта иллюминация имела еще более жалкий вид, чем фонарики. От этих плошек поднимались копоть и смрад.
В Петербурге была сосредоточена вся царская гвардия. По улицам проходили отдельные части этой гвардии с оркестром. Прохождение этих частей всегда привлекало уличных мальчишек, которые большой толпой шли по обе стороны оркестра.
Но особое внимание жителей города привлекал майский парад, который проходил на Марсовом поле. Это было исключительно яркое зрелище[54]. Правда, сам парад был малодоступен для широкой публики. Марсово поле было оцеплено полицией и из смежных улиц никого не пропускали. Ведь на параде присутствовал царь, великие князья и высшие круги столицы. Была и посторонняя публика, которую пропускали на парад по пригласительным билетам. Нетрудно догадаться, кто получал эти билеты. Подавляющее большинство народа толпилось по смежным улицам, по которым проходили войска на парад или возвращались с парада. А полюбоваться было чем! Чтобы это понять, надо знать, какая красивая ярко-цветистая форма была у гвардии, особенно у конной гвардии. Все виды конной гвардии имели свою отличную форму: кирасиры, гусары, уланы, драгуны, казачьи части и многие другие. Так и хочется описать эти формы! Но даже при самом удачном описании невозможно создать хоть сколько- нибудь правильного представления о их красоте, разнообразии, яркости. В каждой кавалерийской части лошади имели свою масть. Это еще больше увеличивало эффект при прохождении части. Но, пожалуй, самая красивая форма была у кавалергардов. У них были белые суконные мундиры, обшитые золотым кантом, с блестящими пуговицами, белые суконные брюки. Поверх мундира были одеты латы. На голове — каска с двуглавым орлом. И латы, и каска, и пуговицы были начищены до предельного блеска, и, если погода была солнечная, горели на солнце. Вооружены они были палашами. При прохождении на параде они держали палаши наголо. Ножны для палашей были не кожаные, а металлические, никелированные.
По улицам города проходили разные процессии. Начнем с похорон.
По тому, как хоронили человека, можно было судить и о материальном и об общественном положении покойника и о положении родственников, которые его хоронили. Делом похорон занимались частные предприниматели, а организация называлась «Бюро похоронных процессий»[55].
Похороны производились по трем разрядам: самые богатые — по первому, средние — по второму, бедные — по третьему.
Богатые похороны обставлялись очень пышно. Дроги для гроба с покойниками были с нарядным балдахином, с богатой резьбой, с парчой и кистями. Все было черное или белое (под серебро). Под тот или иной цвет была и упряжь лошадей и одежда факельщиков. В дроги были запряжены две, три и больше пары лошадей. Лошади были покрыты сеткой или попоной до земли, с прорезью для глаз лошади. На голове у лошади были кисточки (плюмажи) и обязательно — шоры. Лошадей с обеих сторон вели конюхи за шнуры с кистями. Конюхи были одеты в длинные сюртуки (почти до пят), цилиндры и перчатки. Впереди шли факельщики (несколько пар). В правой руке у них был большой зажженный фонарь, вверху — шире, внизу — уже. Этой формой фонарю придавался вид факела. Вот почему и люди, которые несли такой фонарь, назывались факельщиками. Одеты факельщики были так же, как и конюхи.
Впереди процессии — лошадь, убранная так же как лошади, которые везли дроги, везла маленькую тележку (двуколку), наполненную еловыми ветвями. Человек, одетый как факельщики и конюхи, бросал эти ветки на землю, и по ним проходила вся процессия. Затем несли шелковые подушки с орденами и медалями. На гробу покойника лежала военная или морская фуражка, или фуражка гражданского ведомства, шашка, кортик или шпага, треуголка и т. д. Если покойник был военным или моряком, за гробом шел оркестр и отряд солдат или моряков. Затем шли провожающие покойника и, наконец, тянулась длинная вереница карет для провожающих престарелого возраста.
Эта примерная похоронная процессия знатного, богатого покойника. Конечно, были процессии и богаче и пышнее, были и скромнее, — все зависело и от материального и от общественного положения покойника.
Разряды, по которым заказывались похоронные процессии, имели еще свои подразделения, в зависимости от тех услуг, какие бюро оказывало заказчику. По второму разряду похороны были много скромнее, а по третьему — и совсем бедные: на дрогах — простой, необшитый гроб, на переднем крае — кучер, старая кляча, еле передвигая ноги, медленно тянула дроги — все. За гробом шла одинокая женщина. Жалкая картина! Недаром, когда раньше хотели о ком-нибудь отозваться, как о бедном, говорили: «Все было так, как похороны по третьему разряду!» Шутили еще, что были похороны и по четвертому разряду. Тут уж сам покойник сидел на дрогах и правил лошадью[56].
Были на улицах Петербурга и церковные процессии, которые назывались «крестным ходом». Но одна из этих процессий была особенно грандиозной. Это было в день Александра Невского, 30-го августа по старому стилю[57]. Эта процессия шла от Александро- Невской лавры до Исаакиевского собора, а после совершения молебна в соборе — обратно. Впереди несли большой фонарь, затем крест с распятием, затем попарно шли хоругвеносцы, которые несли хоругви (церковные знамена), затем несли разные иконы, за ними — многочисленное духовенство в блестящих ризах, и, наконец, нескончаемый поток народа. Народ пел церковные песнопения. На тротуарах Невского проспекта толпился народ, наблюдая за этим зрелищем. Вдоль всей процессии находились пешие и конные городовые, которые поддерживали порядок. Зрелище этой процессии было действительно грандиозное, особенно если еще день был солнечный.
В Петербурге было много деревянного жилого фонда, особенно, конечно, на рабочих окраинах, где он составлял не менее 80 %. Пожары в городе были часты[58] . Жертвой пожаров были не только окраины, но и все районы города с его каменным фондом. Они были бичом города. Тушением пожаров занимались городские пожарные части, которые помещались
