длинноногими мальчиками наперегонки.
Тейлор не ответил. Он просто смотрел вверх на отвратительный мешок осиного гнезда. Ему было страшно.
– Ты ведь не боишься, правда? – требовательно спросил Чарли.
– Нет, – ответил Тейлор. Ему очень хотелось убежать отсюда домой и начать играть в какую-нибудь другую игру. Но он боялся, что его обзовут малышом или трусом.
– Ну, так докажи это. Я вот думаю, что ты трус.
– У-у, – раздался другой голос. – Джорджи Тейлор – трус. – Это выкрикнул какой-то невзрачный мальчишка с незапоминающимся лицом, имя которого позднее стерлось в памяти Тейлора.
– Я не трус! Это ты – трус, а не я. – И он с трудом начал пробираться сквозь заросли шиповника и колючий кустарник.
Он встал точно под веткой, на которой висело яблоко, насколько это можно было определить, глядя вверх. Это было очень трудно.
Солнце, проникающее сквозь листву, слепило глаза, сучья казались черными, и голова у него начала кружиться.
– Эй, ты готов? – выкрикнул Чарли.
– Вроде да, – сказал Тейлор. Но он не был готов. Он не мог быть готов. Невозможно даже описать, как ему было страшно.
– Приготовься, – скомандовал Чарли. – Все вместе на счет три.
Мальчишки схватили камни. Тейлор нервно подвинулся, стараясь разглядеть яблоко в этом переплетении яркого света и черных веток.
– Раз – два – три!
Все произошло с невероятной быстротой – крики, свист летящих камней, непонятная сумятица прямо у него над головой. Один камень сильно ударил его в плечо, а яблоко падало так, что он не мог его поймать. Рядом с ним с глухим треском упала сухая оболочка осиного гнезда.
Он протянул руку, пытаясь достать яблоко, но осы уже налетели на него. Он побежал.
Весь мир перевернулся. Он вскинул руки кверху, крича от ужасных жгучих укусов. Одна оса ужалила его в губу.
Все остальные мальчишки убежали. Он бежал один сквозь дикие заросли, стараясь вырваться из этого безжалостного мрака, который никак не переставал мучить его. Он бежал сквозь колючки и заросли, отбиваясь руками от ос. Плача и пронзительно крича, он на карачках взобрался по грязному откосу оврага, вырвался из отвратительного мрака, думая, что осы должны отстать от него сейчас, когда он выбрался из их владений и опять оказался на свободе, в царстве ясного дня и голубого неба.
Но ужасные мучения не прекращались. Эти страшные существа жужжали вокруг, набрасывались на него. Далеко впереди, совсем рядом с границей мощеных улиц и прекрасных домов, он увидел своих отступающих друзей.
Чарли побежал медленнее и крикнул:
– Эй, быстрее, Джорджи. – Он смеялся.
Сейчас, когда он сидел в кабине своей боевой машины и вел уже взрослых солдат в бой, Тейлор задумался, много ли в нем еще осталось от того мальчишки, который стоял под осиным гнездом, в то время как другие, стоя в отдалении, кидали камни.
Все пошло не так, как ожидалось. Планировалось, что ВВС США будут осуществлять стратегическое радиопротиводействие вдоль старой советско-иранской границы, выводя из строя линии связи противника на площади в десятки тысяч квадратных километров. Однако сверхсложный и безумно дорогой самолет «Уайт лайт» из-за плохой погоды остался в ангаре на основной базе в штате Монтана. Конечно, полк Тейлора и подразделения электронной боевой поддержки Десятого полка смогут изолировать поле боя с помощью имеющихся в их распоряжении постановщиков помех, но у противника останутся вынесенные стратегические и тактические линии связи. Таким образом, важное, а может быть, и абсолютно необходимое условие внезапного нападения не будет выполнено.
Один из лейтенантов Третьей эскадрильи нарушил приказ о взлете с помощью автоматической системы. Во время попытки совершить взлет вручную его М-100 в темноте врезался в линию электропередач, которая, к счастью, оказалась обесточенной. Только благодаря этому весь экипаж остался в живых и отделался лишь сильными ушибами, выбитыми зубами и одной сломанной рукой. В результате аварии полк потерял одну боевую машину еще до начала боя. Сдерживая раздражение по поводу случившегося и не желая поплатиться репутацией спокойного человека за удовольствие открыто высказать свой гнев, Тейлор тем не менее поклялся самому себе, что лейтенант в скором времени получит возможность поискать для себя другой вид деятельности, если, конечно, они оба останутся в живых после войны.
Да, все начинало выходить из-под контроля.
Но ситуация была еще не настолько пиковой, чтобы Тейлор начал волноваться. Одна из очень немногих истин, которую он усвоил за долгие годы службы в армии, состояла в том, что в боевых действиях по самой их природе не могло быть порядка. Карты сражений и решительные стрелки, благодаря которым все казалось столь очевидным и простым в уставах и книгах по военной истории, на самом деле были результатом радикальных косметических операций. За этими безупречными графиками скрывались случаи невообразимой неразберихи, непонимания, разные происшествия (как трагические, так и счастливые), неиспользованные возможности, провалы, страх и героизм огромного числа людей. Боевые действия всегда хаотичны, и главная задача командира состоит в том, чтобы навести в своих войсках чуть-чуть больше порядка, чем в войсках противника. Причина абсолютной необходимости военной дисциплины состоит не только в том, чтобы огромное число мужчин в военной форме шло в бой, когда им прикажут, – это лишь часть дела. Дисциплина необходима, потому что каждое воинское подразделение постоянно находится в зависимости от непредвиденных ситуаций, начиная от сломанных пальцев во время ремонта мотора в мирное время и кончая ужасными катастрофами в военное время.
Тейлор не получил обещанного подкрепления от командования военно-воздушных сил, он потерял одну из своих боевых машин из-за лихачества мальчишки в военной форме. Но большая часть его полка была готова к бою – сорок шесть машин М-100 взлетело благодаря выполненной в последний момент титанической работе Мэнни Мартинеса и инженеров-механиков полка и эскадрилий. Боевые машины Десятого полка тоже находились на рубеже атаки, и признаков того, что противник обнаружил присутствие американцев, пока не было. Меньше чем через десять минут поднимется в воздух Первая эскадрилья, за ней быстро последует Вторая, а за ней – Третья. Еще не испытанные в боях, машины до сих пор работали просто отлично, их электронное оборудование могло сгущать темноту, сквозь которую самолеты должны были пролететь незамеченными и атаковать противника. Приказа от слабонервных начальников из Вашингтона об отмене атаки пока не поступало, и скоро Седьмой полк поднимет в воздух последний вертолет. Где-то там, позади потока новых врагов, притаился его старый противник.
В целом полковник Джордж Тейлор считал себя очень удачливым человеком.
– Садись за руль, Утенок, – сказал Тейлор второму пилоту, старшему уорент-офицеру Элвису Кребсу по кличке Утенок. Еще со времен Заира Тейлор всегда сам отбирал себе в команду самых старых, самых выносливых и самых угрюмых офицеров. – Я иду в командный отсек.
– Отлично, – произнес Кребс своим резким, с южным акцентом голосом, давая понять, что присутствие Тейлора было совершенно ненужным. Как и Тейлор, Кребс служил в армии достаточно давно и помнил те старые времена, когда на вооружении армии США еще были вертолеты «Кобра». Сами-то они оба выросли на вертолетах типа «Апач», но помнили, как угрожающе выглядел фюзеляж «Кобры» во время полета. Они были свидетелями огромных изменений в военной технологии и в ближайшие часы должны были либо стать свидетелями нового прорыва в военной технике, либо смертельно опозорить свой народ.
– Прислать тебе чашку кофе, Эл? – предложил Тейлор, отстегиваясь от мягкого сиденья, расположенного перед пультом с огромным числом электронных приборов.
– Не надо, – сказал Кребс, – я, кажется, загрузился до отказа. – Каждый раз, когда Тейлор слышал напускную небрежность тона Кребса, он с трудом сдерживал смех. Кребс уже давно должен был выйти в отставку, но ему продлили срок службы, чтобы он оказал помощь в формировании первого полка М-100, так как он в течение долгого времени занимался летными испытаниями нового вертолета.
Тейлор считал его одним из последних представителей ныне вымершего племени сварливых,
