возможно очень ценном, или о крупной сумме наличными, мог решить, что стоит пробраться сюда и взять это себе. Эти люди, несомненно, знали, что вы храните здесь что-то очень ценное. – Он постоянно дергал себя за мочку левого уха. Каждый, кто был с ним знаком, понимал, что это верный признак того, что он напал на след. Он делал так всегда, когда знал, что наступил критический момент в расследовании. – Теперь картина становится мне ясной. Сеньора, к вам пришли сюда не для того, чтобы украсть серебряные слитки и продать их за гроши на черном рынке. Налетчики на ваш магазин хорошо знали, что ищут. Похоже, они ушли, не найдя этого. У вас есть какое-нибудь представление о том, что они могли искать, во-первых, и, во-вторых, можете ли вы вспомнить какой-нибудь недавний разговор, который мог бы вызвать у кого-то особый интерес?
Фернандо, Паула и Моника немедленно подумали о браслете. Они много раз говорили о нем между собой по телефону. Фернандо напряг память и вспомнил один такой разговор. Тогда он узнал о возрасте браслета из результатов анализов голландской лаборатории, сказал, что, с его точки зрения, будет благоразумнее хранить его в сейфе мастерской, а не в его магазине из-за волны ограблений, захлестнувшей Мадрид в последнее время.
Все трое посмотрели друг на друга и пришли к молчаливому соглашению, что пока не будут рассказывать о браслете полиции.
Полицейские не заметили, как они обменялись взглядами, поскольку оба на тот момент были заняты рассматриванием ног Лючии, которая только что сменила позу. Ей этот факт казался очень необычным. Да, она уже давно не надевала юбку, впрочем, эта юбка была не очень короткой. Лючия уже забыла, когда подобные вещи происходили с ней. Овдовев, она много времени уделяла работе – ковырялась в бумагах и, зная о своей ординарной внешности, не возвращалась больше к мысли о том, чтобы испытать свои женские чары на мужчинах. Она пообещала себе, что впредь постарается не замыкаться в четырех стенах, превращаясь в библиотечную крысу.
– Они перевернули архивы, которые я храню в боковой комнате, – сказала Паула, – и, как вы можете убедиться сами, перевернули этот кабинет вверх дном. Я согласна с вашими выводами. Они искали что-то еще, но я не знаю, что это могло быть. Мы не занимаемся ничем, кроме серебра. Я не знаю, что могло быть интересного в моих телефонных разговорах для этих людей. Я разговариваю только с поставщиками, банками и множеством других ювелирных магазинов, которые, будучи моими постоянными клиентами, периодически дают мне заказы. Остальные разговоры, как правило, носят личный характер, я много разговариваю с моими подругами и с членами моей семьи. В основном темы разговоров самые обычные.
– Госпожа Луэнго, я думаю, что на сегодня достаточно, Я только попрошу вас, когда найдете время, пересмотрите ваш архив и, если в нем чего-то будет недоставать, о чем вы пока не вспомнили, позвоните мне. Вот моя визитная карточка с номерами служебного и мобильного телефонов. Вы можете звонить мне в любое время. – Он вручил карточки и остальным присутствующим.
Все одновременно поднялись на ноги. Старший инспектор Фрага пожал руку Фернандо, затем Пауле. Молодой полицейский подошел к Лючии и звучно поцеловал ей руку. Лючии бросились в глаза жесткие усы инспектора, и она инстинктивно отдернула руку.
Оставшись одни, они немного успокоились и начали делиться впечатлениями. Фернандо и Лючия сели на одну банкетку, не очень широкую, так что они были вынуждены сидеть очень близко друг к другу. Моника со своего стула и Паула, сидевшая в кресле, с некоторым неудовольствием заметили, что два тела разделяли лишь несколько миллиметров.
Фернандо заговорил первым.
– Ты уже чуть успокоилась, Паула?
– И да, и нет. Да – потому что вы здесь, со мной, но все еще переживаю, потому что не знаю, почему меня пытались обокрасть. Кроме того, не знаю, как вы, а я боюсь, что это может повториться. Я вспомнила о браслете, когда инспектор перечислял возможные причины ограбления. Мне кажется, он не считает серебро и изделия мотивом преступления.
– Этот браслет, о котором вы говорили… – сказала Лючия. Она почти не раскрывала рта с тех пор, как они поспешно вышли из церкви. – Я поняла, что это тот самый, который вы показывали мне в архиве. Я предполагаю, он находится у тебя дома? Я права?
– Да. Но он находится не у меня дома, – ответил Фернандо, – а в безопасном месте – в бронированной комнате в ювелирном магазине. – Он должен был кое о чем спросить сестру, пока не забыл. – Паула, я только что вспомнил: мы разговаривали о том, возможно ли будет спрятать браслет в твоем сейфе. Ты помнишь?
– Да, так и было. Тебя беспокоили ограбления в Мадриде, и, когда тебе сообщили, какая это ценная вещь, мы говорили о том, чтобы хранить его в моем сейфе.
– Точно! Вот и мотив неудавшегося ограбления! Эти люди искали браслет. Они подслушали наш разговор и решили, что браслет у тебя. – От этой мысли Фернандо вздрогнул. – Я не могу понять, как им удалось узнать, что он у нас, ведь прошло много времени с тех пор, как я получил посылку. Я начинаю беспокоиться, и прежде всего потому, что мы не знаем, с кем имеем дело.
Лючия положила руку на плечо Фернандо, собираясь рассказать ему о своих не лишенных основания опасения.
– Фернандо, если эти люди слушали ваши разговоры, они кое-что знают о браслете. И если они смогли зайти сюда, пусть им и не удалось найти браслет, ты не считаешь, что они в этот момент могут находиться у тебя в ювелирном магазине или даже в твоем доме? Впрочем, они могут сделать это в любое другое время.
– Ты совершенно права, Лючия. Я немедленно позвоню моему портье и велю ему обойти дом и проверить, все ли в порядке! И я позвоню в охранное агентство, чтобы мне сообщили, какова ситуация в магазине. – Он достал мобильный телефон и начал набирать домашний номер, чтобы поговорить с портье.
– Фер, отсюда не проходит сигнал. Выйди на улицу, если хочешь позвонить, или можешь позвонить со стационарного телефона.
– Лучше я позвоню с мобильного. После того как я узнал, что твой телефон прослушивается, я уже не могу быть ни в чем уверен.
Фернандо закрыл за собой дверь кабинета и вышел на улицу.
Женщины остались в кабинете, все были весьма взволнованны. Теперь, когда они знали о подлинных мотивах преступников, они предпочли бы для своего спокойствия остаться в неведении. После долгой напряженной паузы Паула заговорила с Лючией, отрывая ее от размышлений.
– Как странно, что мы до сих пор не встречались, ведь Сеговия – такой маленький город, правда?
Лючия подвинулась на самый краешек сиденья и скрестила ноги, переводя взгляд на сестру Фернандо.
– Может быть, мы и встречались, хотя сейчас этого не помним, но, с другой стороны, это не так уж и странно, если учитывать, что я очень мало бываю на людях. Работа поглощает почти все мое время, а если выдается свободная минутка, я читаю, просматриваю скучные докторские диссертации или изучаю научные труды, которые вам наверняка показались бы неинтересными. Иногда я провожу выходные в Эстремадуре, на своей вилле, расположенной рядом с Касересом. И, кроме того, я не так давно живу в Сеговии. Вы ведь знаете, что я нездешняя, правда?
– Я этого не знала, – солгала Моника. – А откуда вы родом?
– Я из Бургоса, хотя много лет провела в Мадриде и считаю этот город почти родным.
– У меня мало знакомых среди ученых-историков, хотя в последнее время, считая профессора из Касереса и тебя, я могу, пожалуй, утверждать обратное. Я хочу тебя спросить, только, пожалуйста, не обижайся! Твоя работа не кажется тебе бесплодной и совершенно скучной?
Не успев договорить, Моника пожалела о своем вопросе, считая его бестактным. Она совершенно не это имела в виду. Присутствие этой женщины неизвестно почему выбивало ее из колеи. Она подумала, что впредь ей нужно быть более осмотрительной.
Лючия быстро оценила ситуацию и уже хотела вступить в игру. Но первое, что вертелось у нее на языке: «Может быть, ты считаешь, что класть часы, кольца и серьги в разные маленькие коробочки – это более увлекательная работа?», показалось ей не самым подходящим ответом. Она хотела сохранить
