— Обязательно, — кивнула Ира.
***
На следующий день Эм получила через камин целых три записки. В
каждой было всего по паре слов, но почерк был твёрдым, и это уверило
её в том, что опасность точно миновала. В первой он писал, что его
пациент уже приходит в норму, и на днях он сможет, наконец, вернуться
домой. Две другие были с заверениями, что он любит её, ужасно скучает
и ждёт не дождётся своего возвращения. Ещё звонила Ира и сказала, что
всё уже совсем хорошо и, вероятно, завтра ближе к вечеру его смогут
отпустить из больницы.
В день, когда он должен был вернуться, Эм летела домой после занятий
на всех парусах. Она собиралась приготовить к его возвращению ужин.
Заскочила к себе в комнату, чтоб переодеться, и сразу понеслась на
кухню. В коридоре она налетела на Лизу, которая огорошила её
известием:
— А Глеб уже около часа дома. Он за это время уже дважды в твою
дверь стучался.
Эм жутко разволновалась.
— Лиз, ну как он? Как выглядит, нормально?
— Как выглядит?... Да Глеб, как Глеб. Руки, ноги, голова на месте, —
рассмеялась Лиза. — Иди к нему и сама его рассматривай во всех
подробностях.
Эм побежала к нему. Остановилась на секундочку в коридоре, чтоб
дыхание перевести, потом толкнула дверь. Он перекладывал какие-то
бумаги на тумбочке, обернулся и улыбнулся ей как-то виновато.
Она вдруг оробела и, сделав пару шагов, остановилась в
нерешительности. Он в один миг оказался около неё и порывисто обнял.
Зарылся носом в её волосы и прошептал:
— Я страшно соскучился.
Она обещала себе, что ни словом, ни взглядом не даст ему понять, что
всё знает, что будет просто радоваться его возвращению и сделает вид,
что всё в полном порядке, но к горлу подступил комок, и слёзы, как она
ни старалась их сдержать, побежали ручьями. Единственное, что ей
удавалось, это сдерживать всхлипы. Она плакала тихо-тихо, изо всех
сил стараясь, чтоб не вздрагивали плечи, отчаянно надеясь, что
случится чудо, и он не заметит её слёз.
Он мягко отодвинул её от себя и попытался заглянуть в лицо. Она
опустила голову совсем низко и отвернулась в сторону, по-прежнему не
издавая ни звука. Он опять прижал её к себе и стал молча гладить и
целовать её волосы. Лучше бы он этого не делал. Она совсем раскисла и
растеряла остатки мужества. Обняла его и уткнулась ему в грудь,
поливая её слезами.
Он взял её за плечи, оторвал от себя и, обхватив ладонями лицо, почти
до боли впился губами в мокрые и припухшие от плача губы. Она едва
не захлебнулась в волне эмоций. Этот горько-солёный поцелуй донёс до
неё единственно важную сейчас вещь — он, живой, бесконечно близкий
и до одури желанный, он сейчас тут, с ней, для неё не может быть
большего счастья, и слёзы сейчас совсем неуместны…
Он увязался за ней на кухню и ужин они готовили вместе. В процессе
