идут. Ну и мы с Илюхой тоже. Новенького не спрашивал, но он, по-
моему, не в том настроении сегодня, — хмыкнул Дэн.
— Слушай, я немного позже сориентируюсь и скажу. Во сколько идёте?
— поинтересовался Пётр.
— В семь в холле встречаемся.
— Ну, если пойду, то в семь буду в холле.
— Ладно. Подгребай тогда к семи.
Дэн открыл дверь и шагнул в коридор.
— О, Лин! – воскликнул он, по-видимому обнаружив в коридоре Лин. —
Тебя-то мне и нужно!
Пётр жутко распсиховался, метнулся за одеждой, спотыкаясь и
опрокидывая всё, что попадалось на пути. Пока Дэн разговаривал с Лин
в коридоре, он успел судорожно натянуть на себя футболку, прикрыв
компромат на теле, и кое-как пригладить растрепавшиеся волосы. С
лицом он при всём желании уже ничего сделать не успел бы, и о том,
чтоб притвориться, будто его нет дома, тоже речи уже не шло. Дэн
оставил дверь открытой нараспашку, и Лин сразу заглянула в комнату,
как только закончился короткий разговор.
— Привет. К тебе можно? — улыбнулась она, делая шаг в комнату.
— Д-да. Привет, — обречённо выдохнул Пётр, ощущая себя загнанным в
угол. — Э-э-э… проходи.
Он засуетился, поднимая вещи, которые сшиб в спешке, и пряча от неё
лицо, хотя в этом уже не было смысла.
Она остановила его, поймав за руку, и заставила повернуться к ней
лицом.
— Это что такое? — озадаченно поинтересовалась Лин.
— Это? Это мазь… Её надо смыть…, — ответил Пётр, чувствуя, что
краснеет. Он скосил глаза на часы, висящие на стене, — через семь
минут я её смою.
— А зачем на лице мазь? — прокурорским тоном спросила Лин.
Разговор шёл совсем не в той последовательности, на которую
рассчитывал Пётр. Он окончательно растерялся и смутился, в душе
проклиная свою неспособность убедительно врать, когда в этом есть
такая острая необходимость. Он вдохнул поглубже и, стараясь сохранять
беспечный тон, ответил:
— Да не обращай внимания. Я упал. Всего пара синяков. Они уже
сходят.
— Петь, да не ври ты мне, ты же всё равно не умеешь. Тебя что, избили?
— расстроено и сочувственно спросила Лин.
— Да почему избили?! — жалость в её голосе и сама постановка вопроса
жутко возмутили Петра. — Я подрался, Лин! Ясно? Мужчины иногда
дерутся. Ты о таком что, никогда не слышала? — раздражённо заявил
он.
— ТЫ подрался? — Лин была крайне озадачена и его тоном, и заявкой.
— Да из-за чего ты мог драться? Это совсем на тебя не похоже.
— Значит, ты не очень хорошо меня знаешь, — буркнул Пётр.
Он сам не понимал, почему так раздражён. Чувствовал, что может сейчас
запросто наделать глупостей, но никак не мог справиться со своим
бунтарским настроением.
Лин какое-то время молча на него смотрела, потом осторожно коснулась
