находился в блаженном неведении относительно значения новой этикетки. Он знал лишь, что сможет назначить за эту испанскую Риоху цену повыше, чем за трансильванский Полоскатель Кистей. Он закончил с распылением серого налета на бутылки и встал, чтобы полюбоваться результатом своих усилий.
— Ну как тебе, а? — обратился он к жене, которая деловито доставала из ведерка изнуренных кальмаров и раскладывала их в многочисленные формочки для микроволновки. — Расставь их на виду, продай их, дорогуша, не забыла еще, как это делается, старушка?
— Ты пригласил Хью? — Миссис Ффорбс-Кэмпбелл подцепила разлагающегося моллюска, понюхала его и бросила в мусорный контейнер.
— Кого?! — рявкнул Мортимер, разочарованный тем, что жена проявляет обидное равнодушие к его изобретательности.
— Ради бога, Морти, включи слуховой аппарат.
— Никогда не слышал о таком парне. Он что, иностранец? Мерзкие типы, эти иностранцы. Взять хоть эту итальянскую шайку, которую мы поселили под Рождество. Все ноют по поводу размера своего счета. Парень что-то чересчур разговорчив с тобой, а?
— Недостаточно разговорчив, — пробормотала миссис Ффорбс-Кэмпбелл, засовывая порцию морепродуктов в микроволновку и включая ее. Призрачные голубоватые огоньки заплясали по несвежим моллюскам, отчего они стали стерильными, но, к сожалению, остались не менее просроченными.
— Чего? — переспросил Морти, тяжело поднимаясь наверх, нагруженный почтенными с виду запыленными бутылками Риохи.
— Я ГОВОРЮ. ДОСТАТОЧНО ЛИ. У НАС. ВИНА?! — заорала миссис Ффорбс-Кэмпбелл, тихо добавив: — Придурок.
Ответ Мортимера потонул в жужжании печки. Миссис Ффорбс-Кэмпбелл вынула из микроволновки первую порцию дымящегося кальмара и сунула туда следующую. Убедившись, что муж ее не услышит, она подняла трубку и набрала номер Хью Пайлум-Хэйта.
— Дорогой, — произнесла она своим самым соблазнительным шепотом, — это я…
В тот вечер отель «Герб Окенлохтермакти» устраивал Сочельник Дегустации, самоуверенно обещая посетителям ПРОГНАТЬ ЗИМНЮЮ ТОСКУ АРОМАТАМИ НЕЗАБЫВАЕМОЙ СРЕДИЗЕМНОМОРСКОЙ НОЧИ. ПРИХОДИ — ВЕДЬ ТЫ ЭТОГО ЗАСЛУЖИВАЕШЬ. И все это за каких-нибудь 25 фунтов с человека. Охваченный финансовым безумием, вызванным полным отсутствием идей относительно рождественских подарков, синьор Стрега-Борджиа решил, что не только он заслуживает подобного баловства, но также его жена, няня и дворецкий. Его безумная щедрость распространилась даже на зверей и Тока, которые пришли в возбуждение от перспективы провести ночь в отеле, вместо того чтобы ютиться в сыром и тоскливом помещении конюшен. Разрешение вернуть их в «Герб Окенлохтермакти» было испрошено у миссис Ффорбс-Кэмпбелл и неохотно пожаловано ею, но лишь при условии, чтобы они помнили о том, что это исключительная милость с ее стороны, и после Рождества вернулись на место.
Свежевымытые и выглаженные звери первыми из гостей прибыли в зал для коктейлей. Одетая в обнажающее одно плечо платье для фламенко из красной замши, миссис Ффорбс-Кэмпбелл сдержанно поприветствовала их:
— Полагаю, вы не прочь выпить?..
Сэб взял ответственность на себя.
— Я буду лимонад, Ноту лучше вообще не надо, а вы, Ток, Ффуп?
Заметив тарелочки с облученными кальмарами, Ток опрокинул содержимое одной из них в горло, деликатно рыгнул и переключил внимание на бутылки, выстроившиеся в баре.
— А мне сделайте кроколад, — сказал он, облокачиваясь чешуйчатым локтем на стойку и пытаясь напустить на себя вид плейбоя.
— Хорошо, что не драконад, — вздохнул Ффуп, накладывая себе орешков и оглядываясь на дверь, в которую как раз входили новые гости. Невысокий человечек, похожий на латиноамериканца, в оглушительно ярком клетчатом костюме, проковылял к бару и поцеловал протянутую руку миссис Ффорбс- Кэмпбелл.
— Мой дорогой, — проворковала она, целуя воздух около его щек. — Винсент, как
— Сладенькая, — прошипела миссис Ффорбс-Кэмпбелл, — ты так
— Поухаживай за мной, Фи-фи, — промурлыкала Вадетта, размещая свой внушительный арьергард на барном стуле. — Плесни выпить.
—
— Ну, тогда Фи-Йон. Налей кишки промочить, хороший песик.
Как раз в тот самый момент, когда скандал был, казалось, неотвратим, в бар ввалилась компания заезжих американских юристов. Их поиски признаков существования лох-несского чудовища в студеных глубинах Лохнагаргулья закончились ничем, и теперь их весьма вдохновляла перспектива судебного процесса против Шотландского комитета по туризму по обвинению в дезинформации относительно возможного существования сказочной Несси. Они так заполнили собой бар, что Вадетта стала казаться довольно миниатюрной, а в гуле их голосов, натренированных в судебных залах Каролины, потонула сама возможность перепалки.
— Лучшего вина для моих ученых коллег, — потребовал старший, — а мне двойной скотч со льдом, — побарабанив загорелым пальцем по стойке бара, он позвенел мелочью в кармане и огляделся. — Послушайте, мадам, — протянул он с некоторой растерянностью, заметив на себе взгляды зверей и Тока, — мы ничего не перепутали? Это не карнавал? — Старший сделал шаг вперед и стал с интересом рассматривать Тока. — Да уж, парень, — заявил он с восхищением, — у тебя чертовски реалистичный костюм. Где ты ухитрился достать настоящую шкуру аллигатора?
Ток открыл рот, чтобы ответить. Сочетание дыхания, ароматизированного несвежим кальмаром, и острых зубов в два ряда заставили американца резко отпрянуть.
— Ну, браток, — Ток постарался изобразить среднеатлантический акцент, — сам понимаешь, главное — связи. Мамаша всю жизнь щеголяла в коже, можешь мне поверить.
Дверь коктейль-холла распахнулась, пропуская Хью Пайлум-Хэйта, окутанного облаком сигарного дыма и одетого в безупречно сшитый кашемировый костюм. Локтями проложив себе путь к бару, он похлопал Винсента Белла-Виста по плечу. Парочка, похожая на аристократа и его лесничего, уединилась в укромном уголке и погрузилась в беседу. Вельзевул, кот отеля, свернулся клубочком перед камином, стараясь игнорировать непрошеное внимание Нота, который время от времени самым гнусным образом обнюхивал кошачий мех и истекал слюной. Сигарный дым смешивался с дымом от горящих поленьев, за окнами падал снег. К тому времени, как появилась компания Стрега-Борджиа, зал был уже полон.
В зале сразу воцарилась тишина, и все глаза устремились на синьору Стрега-Борджиа. Одетая в простое зеленое бархатное платье, с черными волосами, рассыпанными по плечам, она походила на русалку. Отсутствие макияжа или драгоценностей только подчеркивало ее природную красоту. Масса гостей расступилась, чтобы позволить этому неземному видению прошествовать к бару. За ней, словно свита, шли синьор Стрега-Борджиа, Лэтч и миссис Маклахлан. Вокруг них возобновились прерванные беседы, и некоторый порядок вернулся в коктейль-холл.
Мортимер, несущий вахту за стойкой, выпучил глаза и подавился, но все же выдавил подобие улыбки, нечто среднее между злобным взглядом и гримасой.
— Лучано? Бокал вина? Лэтч? Флора? — синьора Стрега-Борджиа улыбнулась в ответ на улыбку Морти. Это была одна из тех улыбок, которыми русалки манят со скал матросов. Морти опешил. Когда он откупоривал бутылку своего растворителя с переклеенной этикеткой, руки его тряслись. Синьора Стрега- Борджиа протянула руку и взяла бутылку из его дрожащих пальцев. Прочитав этикетку, она разразилась смехом.
— Не может быть, — сказала она, передавая бутылку мужу. — Мистер Ффорбс-Кэмпбелл — это что,
