– Не представляю, какие могут быть другие объяснения! – вдалбливала я ему. – ГП по-прежнему нужен козел отпущения, на которого можно свалить убийство Каленищеффа. Дональд уже несколько раз мешал его планам разделаться с нами. Естественно, этот злодей Сети страшно на него зол. Или Другая занятная версия: вдруг пули предназначались не Дональду, а мне?
– Очень занятная! Странное у тебя представление о юморе, – проворчал Эмерсон. – Нет, Амелия, на твою жизнь никто не покушался. Все это – полнейшая бессмыслица и чушь!
– А у тебя есть собственная версия?
– Разумеется, есть.
– Тем лучше. Нам не впервой соревноваться. Посмотрим, чья возьмет. У меня такое ощущение, – добавила я с ласковой улыбкой, – что наши с тобой мнения по поводу этой головоломки сильно расходятся.
– Что-то не припомню, чтобы наши мнения когда-нибудь совпадали.
– Может, соблаговолишь поделиться своими соображениями ?
– И не подумаю!
После этих слов Эмерсон сделался нем как рыба, точнее, как неприступный байронический герой – популярный персонаж в непритязательной литературе. Черная прядь на лбу, насупленные брови, поджатые губы – словом, очень эффектный вид, и, если бы не скучная пожилая особа, делившая с нами купе, я бы не сумела скрыть своих чувств. Но даже в присутствии пожилой особы я бросала на мужа очень выразительные взгляды.
Супруг, впрочем, то ли разучился расшифровывать взгляды, то ли – трудно вообразить! – вообще не обращал на меня внимания. Так или иначе, мне пришлось нарушить затянувшееся молчание.
– Не понимаю, почему события этого утра так тебя озадачили, Эмерсон! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, почему Ге... хорошо, почему Сети избрал пистолет, а не ружье. Он хотел представить гибель Дональда самоубийством! Дональда нашли бы с пистолетом в одной руке и с предсмертной запиской в другой. Уверена, Ге... Сети сумел бы подделать его почерк.
– Могу даже подсказать, в чем ты еще уверена. Что твой герой запросто мог бы парить над Каиром на крыльях, как летучая мышь, декламируя при этом лирические вирши.
– На крыльях? Вирши? Странные фантазии!
– Просто полет воображения, Амелия. Твоя теория фальшивого самоубийства рушится по одной простенькой причине: ты сама там присутствовала.
– Тогда самоубийство и убийство одновременно, – не сдавалась я. – Сети не остановила бы подобная мелочь. Он бы не стал лить по мне слезы.
Эмерсон снова покачал головой:
– Ты меня удивляешь, Пибоди. Не понимаю, как ты умудряешься не замечать... Что ж, раз тебе еще не открылась истина, я не стану торопить события.
После этого он окончательно умолк, и мне не удавалось его растормошить почти до самого Каира.
Глава одиннадцатая
I
В конце концов я нащупала тему, к которой Эмерсон не мог остаться равнодушным, – чем он намерен заняться в Каире.
– Можно сколько угодно обещать сесть Сети на хвост, но как, скажи на милость, этот хвост найти?
Отказ Эмерсона поделиться своими догадками не на шутку задел меня. Словно и не замечая моей обиды, он благосклонно ответил:
– Хорошо, что ты об этом заговорила, Пибоди. Можно действовать двумя способами. Первый – узнать у полицейских, что им известно об этом негодяе. У нас есть законные основания задавать вопросы, ведь он нам угрожает! Но гораздо больше надежд мне внушает другой путь – использовать мои знакомства в каирском преступном мире. Очень возможно, что даже ближайшие подручные Сети не знают его настоящего имени. Но, сложив вместе разрозненные сведения, мы можем получить искомое.
– Отлично, Эмерсон! Именно это я и собиралась предложить.
– Конечно! Ничего другого все равно не придумать.
– Я в восторге от твоего хитроумия, Эмерсон, но, может быть, начать с противоположного конца?
– Что-то я не возьму в толк, о чем ты, Пибоди.
– Очень просто. Вместо того чтобы собирать новые сведения, можно ограничиться фактами, которыми мы уже располагаем. Уверена, что чаши для причастия нам подбросил сам Сети. Еще мы знаем, что в ту ночь, когда убили Каленищеффа, то ли сам Сети, то ли его подручный побывал в гостинице. Так что предлагаю расспросить гостиничную прислугу. Если надо, пустить в ход угрозы или посулы.
– Но ведь слуг уже допрашивала полиция.
– Полиции они вряд ли что-то рассказали. В любой стране публика этого сорта неохотно сотрудничает с властями.
– Ну хорошо. Что дальше?
– Только одно. Ты не подумал, что даже если Рональд Фрейзер – не Сети, он может быть связан с бандой?
– Как ни странно, подумал, – признался Эмерсон, уткнув палец в ямочку на подбородке. – Не Рональд, так Дональд... Черт бы их побрал, надо же было придумать такие имена! Все время их путаю.
– Уверена, Дональда можно исключить. Я была рядом с ним. Просто чудо, что он остался жив!
– Лучшего алиби не придумать при всем желании! – задумчиво протянул Эмерсон. – Если твой зловредный Сети – это не кто иной, как Дональд, то он мог сговориться с сообщником, чтобы тот в него выстрелил и промахнулся.
– Откуда ему было знать, что я крадусь следом?
– Ты отказываешься его подозревать из-за своего пагубного пристрастия к влюбленным парочкам.
– Ничего подобного! Я снимаю с Дональда подозрения под давлением неопровержимой логики. Мы оба слышали, как Рональд Фрейзер просил брата о встрече. По словам Дональда, встреча должна была состояться в месте, похожем на место их встреч в детстве. Но как Рональд узнал, где искать брата и Энид, если не от загадочного персонажа, все знающего и все видящего? И кто предупредил Сети, что Дональд придет к реке на рассвете, если не Рональд?
– Черт возьми, Пибоди, у тебя потрясающая способность не замечать очевидного! А все потому, что ты помешалась на своем Ге... на этом негодяе. Он повсюду тебе чудится, ты приписываешь ему сверхъестественную силу.
– Ну, знаешь, Эмерсон...
– Вот тебе простейшее и очевиднейшее объяснение, – сердито продолжал Эмерсон. – Рональд попытался убить брата! Самая обычная подлость, никакого Гения Преступлений там и рядом не лежало. Не знаю уж, почему Рональд возненавидел братца, но мотивов может быть сколько угодно: наследство, соперничество из-за молодой дурочки и так далее. Люди убивают друг друга и по менее уважительным причинам.
– В любом случае, – ответила я с не меньшей горячностью, – мы должны побольше разузнать о Рональде Фрейзере! Я уже придумала, как выяснить, был ли он прошлой зимой в Египте. В страну он мог въехать только под настоящим именем – это раз. Во-вторых, какое-то время он обязательно провел бы в
