На следующей неделе вместо наступления улучшения, я почувствовала себя еще хуже, и к пятнице ужасное отчаяние начало меня поглощать. Так я провела все выходные, на протяжении которых, я не делала ничего, чтобы могло отвлечь меня.
В обед я достала свой телефон, чтобы посмотреть свои ежедневные смски от Джорджии: Видела наряд, сама знаешь про какую шлюху я. Исчисления отстой. Хочешь вечером куда-нибудь пойти?
Я помедлила, а потом заставила себя ответить на последнее сообщение: Куда? Она немедленно не ответила: Встретимся после школы. В четыре часа Джорджия ждала меня у ворот, на лице которой было написано абсолютное изумление.
— Не может быть, Кейти-Бин… Ты и вправду хочешь пойти со мной?
— Зависит, — сказала я небрежно, стараясь не выказывать в каком отчаяние я находилась. — Куда ты собираешься?
— В одном неформальном клубе танцевальная вечеринка. Его владелиц мой хороший друг.
Она одарила меня озорной улыбкой. Моя сестра неисправимая кокетка.
— Я серьезно, это крутое местечко, оно состоит из лабиринта старых винных погребов, который проходит под несколькими зданиями в районе Оберкампф. Там всегда полно музыкантов и художников, тебе понравится.
Несмотря на то, что мое сердце не настроено было клубиться, это была первая попытка за выходные. Вообще-то, надо быть реалисткой, за месяц.
— Я пойду, — сказала я. — В каком часу ты собираешься идти?
— Около девяти.
Мы доехали до города на автобусе, а потом пересели на метро. Уже на нашей улице я сказала Джорджии,
— Думаю, я еще не хочу идти домой. Пожалуй, я поброжу. Не уходи без меня.
— Я заберу твой наряд, — сказала она, улыбаясь и направилась на нашу улицу.
Я повернула в другую сторону и прокладывала свой путь мимо оживленного бульвара Сен-Жермен, прошла сквозь небольшие извилистые улочки пересекающиеся неподалеку от реки На оживленном перекрестке стояло кафе с большой террасой, куда меня в детстве водила бабушка за восхитительным tarte tatin — запеченный яблочный пирог, который подается перевернутым, с карамельной глазурью.
Кафе называлось Ла Палетт, как палитра художника, его имя, восходит к тем временам, когда оно было притоном для местных художников и скульпторов. Кафе было слишком далеко, чтобы выбрать его в качестве постоянного, но точно стоило разового посещения. На улице дул холодный порывистый ветер, как правило, в такую погоду всегда людная терраса была почти пуста.
Я протолкнулась через входную дверь в теплое, вкусно пахнущее кафе. Мой взгляд поймал официант и махнул рукой в сторону пустого столика, спрятанного в почти скрытой нише за дверью. Замечательно. Анонимность то, что мне сегодня было нужно.
Я уселась, бросая свою сумку под стол и начала рассматривать посетителей кафе, пока ждала официанта, который должен был подойти к моему столику. В одном из углов шумно болтала группа студентов. За несколькими столиками сидели бизнесмены с напитками поверх их документов. Производящая впечатление женщина около тридцати сидела одна. Я сфокусировалась на ней. Густые светлые, почти белые, волосы рассыпались по плечам, а ее высокие скулы и голубые глаза делали её похожей на скандинавку.
Из бара кафе к ней подошел человек, спиной ко мне. Он сел напротив неё, подняв чашку с кофе и залпом, осушил её. Затем он потянулся, чтобы взять её за руку, которая изящно лежала на столе.
Он ей что-то сказал, и она оторвала взгляд от него и уставилась на столешницу. Я видела, как потекла слеза по её прекрасной щеке и мужская руку поднялась автоматически, чтобы смахнуть её. Он убрал свободно висевшую прядь её платиновых волос за ухо, движением, которое я узнал. Моё сердце остановилось, внезапно я всё поняла.
Меня охватил леденящий душу холод, я схватила свою сумку и столкнула стеклянную солонку на пол, которая с грохотом разлетелась вдребезги. Женщина перевела не меня взгляд и что-то сказала своему спутнику. Он развернулся в моем направлении и застыл, а его красивое лицо омрачило опустошение. Мои инстинкты меня не подвели. Это был Винсент.
Сразу же передо мной нарисовался официант, держа в руках щетку и совок для мусора.
— Простите, — выдавила я из себя и, схватив со стула куртку, я оттолкнула его и запинаясь покинула кафе.
Я бежала всю дорогу до дома, чувствуя, как моё лицо онемело, как будто его накачали новокаином.
Я бросила Винсента, а не наоборот, напомнила я себе. Почему бы ему не найти кого-нибудь еще? Меня посетила мысль, что он, возможно, лгал мне, о том, что у него никого не было со времен детского увлечения. Возможно, он встречался с этой роскошной блондинкой всё время. Хотя моё разбитое сердце говорило мне, что это неправда. Винсент не стал бы лгать мне. И Шарлотта не стала бы лгать, когда сказала, что я была первой девушкой, в которую влюбился Винсент, с тех пор как стал ревенентом.
К сожалению, признавая, что нет его вины, и я была той, кто ушёл, но от этого менее больнее не становится.
Когда я добралась до дома, я прошла к комнате Джорджии и без стука вошла.
— Пошли, — сказала, запыхавшись, я.
Она улыбнулась и протянула мне короткое кружевное платье.
Глава 24
Около девяти мы вышли из дома и забрались в машину, ждущую нас снаружи. Я втиснулась на заднее сиденье к двум девушкам, которых узнала, они учились с нами в одной школе. А Джорджия плюхнулась на переднее сидение и чмокнула красивого парня в губы, которого я никогда не видела.
Я знала, что это было в духе Джорджии, сказать привет парням, которые ей понравились, поэтому я решила, что расспрошу о подробностях позже. Она всех представила.
— Лоуренс — британец, Магс — ирландка, Ида — шведка; а это моя сестра, Кейт, которая остро нуждается хорошо повеселиться этой ночью. И я возложу на вас ответственность, если она уйдет домой, так и не повеселившись.
Она покрутила ручку радио, Лоуренс привез нас к реке и мы вышли из машины.
Бар находился в не очень обжитом районе в восточной части Парижа. Это место пользовалось популярностью у художников, моделей, музыкантов, которые еще не достигли успеха.
За последние несколько лет, здесь появилось несколько модных баров, поэтому тротуары были заполнены небольшими группками ультрамодных людей, куривших снаружи и дорожащих от холода.
Мы остановились в переулке перед зданием, которое, казалось, трясло от грохота музыки, звучащей внутри. На входе стоял огромный вышибала, одетый только в джинсы и майку, которая плотно обтягивала его внушительные грудные мышцы. Лоуренс, перекрикивая грохот музыки, что-то прокричал, и громила открыл дверь, чтобы впустить нас внутрь.
Танцпол был довольно большим, но в высоту всего около восемь футов.
Будка DJ стояла на одной стороне, а бар, освещенный по всей длине флуоресцентными лампами, в противоположной. Всё помещение было отделано грубым камнем, по которому были хаотично расставлены бетонные колоны, подпирающие потолок. Белые прожектора, установленные по углам, придавали неровным каменным стенам вид жутких декораций.
— Выпивка! — крикнула Джорджия и мы направились к бару.
Со своеобразным британским акцентом Лоуренс спросил, чего бы мне хотелось, и заказал нам обоим Колу.
— Я сегодня за водителя, — сказал он, подмигнул мне и улыбнулся.
Мы чокнулись бокалами, а затем развернулись и откинулись спиной на стойку бара.
— Так ты и Джорджия? — спросила я Лоуренса, заполняя пробелы в своих знаниях о нём.
