«Кремлевка» при Брежневе во главе с Е. И. Чазовым
Л. И. Брежнев:. Ну что за человек Евгений!
Столько он сделал для меня, один из самых
близких, а ни разу ничего для себя не попросил.
Со слов Ю. В. Андропова (цит. по кн.: [Чазов, Здоровье и власть… С. 165])
В начале 1967 г. главным врачом «Кремлевки» (4-го главного управления Минздрава СССР) стал молодой профессор кардиолог Евгений Иванович Чазов. На эту должность его утвердил лично Л. И. Брежнев и в дальнейшем Чазов подчинялся напрямую только Генеральному секретарю ЦК КПСС. Чазову удалось отлично сработаться с Брежневым. Его ценили и другие члены Политбюро, почти каждому из которых Чазов дает емкую характеристику в своей интереснейшей книге «Здоровье и власть. Заметки кремлевского врача». Попытаемся кратко перечислить наиболее интересные моменты многолетнего пребывания Е. И. Чазова (ниже Е. И.) у вершин власти.
Е. И. рассказывает, что его жена, совсем молодой девушкой, работала в медицинском управлении Кремля. «Однажды ее попросили проводить И. В. Сталина к руководителю одной из зарубежных коммунистических партий, находившемуся на обследовании в больнице. Поднимаясь в лифте, она увидела, что рукав шинели, в которой был Сталин, заштопан. Надо было знать, что тогда Сталин значил для любого советского человека <…>. „Значит, Сталин не думает о себе, он думает о нас, о народе“, — решила тогда молодая наивная девушка».
Старые врачи «Кремлевки» рассказывали такую легенду (или не легенду). Когда НКВД арестовывало жен некоторых высших руководителей партии и государства и когда Молотов и Калинин безропотно отдали своих жен, Ворошилов с пистолетом в руках встал на пути энкавэдэшников и не позволил забрать на Лубянку свою жену. «Даже если это только легенда, но все равно Ворошилов вырастал в наших глазах».
Он умер от сердечной недостаточности после очередного воспаления легких. Когда его в последний раз увозили в тяжелом состоянии с дачи в ЦКБ, в Кунцево, Е. И. предложил транспортировать больного на машине «скорой помощи», на носилках. Ворошилов категорически отказался, заявив, что маршалов на «дурацких» носилках еще не таскали. Вызвал из Верховного Совета «Чайку», сел на откидное кресло, на котором обычно ездил «для сохранения осанки», и только так поехал в больницу.
После насильственной отставки в октябре 1964 г. Хрущев не общался, не перезванивался ни с кем из своих бывших товарищей по Политбюро. Он в основном игнорировал ведущих врачей 4-го Управления. Как пишет Е. И. Чазов, из них он имел дело только с профессором П. Лукомским, которого давно знал, «еще он признавал только лечащего врача В. Г. Беззубика и лишь ему доверял. Это был опытный, знающий, честный врач, и я был совершенно спокоен и уверен в правильности тактики лечения Н. С. Хрущева». Хрущев категорически возражал против участия Чазова в его лечении, заявляя, что не хочет, чтобы «вся эта свора (Политбюро) знала о его состоянии и обсуждала, долго он еще протянет или нет <…>.
Встретился же я <
«Брежнев как-то сказал: „Знаешь, Евгений, это твои проблемы, но ты должен делать все, что необходимо, чтобы не сказали, что мы его лишили хорошей медицинской помощи“. Узнав о тяжелом состоянии Хрущева, он позвонил мне и попросил держать его в курсе событий. В памяти осталось 11 сентября 1971 года. <…> Это был выходной день. Я позвонил Брежневу на дачу, сообщил о смерти Хрущева и спросил, будет ли официальная информация и как будут организованы похороны? Он ответил: „Подожди, никому, кроме родственников, ничего не сообщай“. Я жду час, второй, наконец, раздается звонок. „Можешь сообщить о смерти Хрущева в обычном порядке. Ну, а там делай все, что делаете вы в таких случаях“. Я понял, что в течение этих двух часов шло обсуждение, как объявить стране о смерти Н. С. Хрущева и где его хоронить». <…>
В первый период работы Е. И. Чазова в Кремле он вспоминает Брежнева как общительного, доброжелательного и активного, статного красавца. Леонид Ильич любил собирать у себя в доме компании близких ему лиц. Как-то в декабре раздался звонок правительственной связи. Брежнев сказал Чазову: «Ты что завтра вечером делаешь? Я хотел бы тебя пригласить на дачу. Соберутся друзья, отметим мое рождение». Так Е. И. побывал на скромной старой деревянной даче Генерального секретаря в Заречье, на окраине Москвы, где в небольшой гостиной и столовой было шумно и весело. «Отчетливо помню Андропова, Устинова, Цинева, помощника Брежнева — Г. Э. Цуканова, начальника 9-го управления КГБ С. Н. Антонова, министра гражданской авиации Б. П. Бугаева. Царила непринужденная обстановка. Брежнев любил юмор и сам мог быть интересным рассказчиком».
Приглашение Е. И. на этот День рождения было сигналом всем окружающим: начальник 4-го управления Минздрава теперь входит в ближний круг Генерального секретаря и подчиняется ему напрямую.
«С годами <…> вокруг появлялось все больше и больше подхалимов. Мне кажется, что в первые годы Брежнев в них разбирался, но по мере того, как у него развивался атеросклероз мозговых сосудов и он терял способность к самокритике, расточаемый ими фимиам попадал на благодатную почву <…>. Члены Политбюро, за исключением Косыгина и <…> Подгорного, не отставали от других, выражая свое
