тоже предупреждали. Так что нельзя сказать, что к такому варианту Соболев не был готов.
В последний раз затянувшись, он затушил сигарету и осмотрел кабинет. Права она, работать тут невозможно, только позировать в кресле для репортов, мечтающих заснять кабинет «великого» бизнесмена. Надо как-то уговорить Карину заняться интерьером. Смысл кого-то нанимать, когда вот он, дизайнер, шатается по дому без дела? И ей — польза будет, и ему. И, к тому же, навряд ли, чтоб кто-то еще стал так разбираться в характере Константина, как Карина. Может и не по собственному желанию, а потому, что пытается разгадать его намерения относительно нее самой. Но это не важно. Главное, что она понимает, что подходит ему, а что нет. А может, и правда, настолько хороший дизайнер, и улавливает, в чем нуждается клиент даже тогда, когда не хочет с тем работать. Подумав, что эту мысль можно двояко истолковать в отношении Карины, Соболев невесело хмыкнул и, закрыв окно, решил идти спать.
Уже когда он начал подниматься по лестнице, его внимание привлек тихий, но все настолько же эпатажный и пронзительный голос.
— Да, ладно. Ну что ты переживаешь? Обещаю, никому не скажу, что ты ел на посту. — Из холла донесся тихий и кокетливый голос Филиппа. — Ну, посмотри, какой пирог. С персиками. Просто пальчики оближешь! Ну, не выбрасывать же мне его, Же-е-еня. Возьми кусочек. Я и кофе принес. Вы тут, похоже, совсем оголодали. Мне Кариночка говорила, что вас не особо едой баловали…
Женя активно отказывался, давя на то, что ему сейчас никак нельзя отвлекаться от охраны дома. В голосе парня, даже через комнату, Костя уловил панические нотки. Фил продолжал искушать, обещая, что ни одна живая душа не узнает о том, как он ел на посту.
Обалдеть. Костя остановился и даже присел на минуту, на ступеньку, тихо рассмеявшись. М-да. Если судить по интонации эконома и ужимкам, слышимым в его голосе — Филипп заигрывал с охранником. Ну, Карина. Ну, удружила. Дай Бог, чтоб парни не разбежались теперь, прячась от их нового эконома. А то, кто ж дом охранять будет?
Хотя, любой злоумышленник, наверное, в ужасе убежит, завидев Филиппа. А если тот еще и вот так с пирогами полезет…
Поразмышляв пару секунд над тем, не стоит ли ему показаться, чтоб немного притушить энтузиазм эконома, Костя все же пошел наверх. Охрана должна уметь справляться с любой ситуацией. Даже если эта ситуация красит волосы в бронзово-малиновый цвет.
Комната оказалась пуста. Странно, но Костя не был готов к этому. Да, он сам изначально планировал поселить ее отдельно. Но после последней ночи не был готов к тому, что она не в его постели. Как и накануне, прошлой ночью он очень долго смотрел на то, как Карина спит, слишком много понимая по этой неподвижности. И утром смотрел, сжимая зубы при виде того, как она снова пытается сжаться в комок от каких-то своих, только ей ведомых сновидений. То, что те были кошмарами, не было нужды уточнять или спрашивать. Когда снится что-то хорошее, люди не сжимаются, пытаясь прикрыть голову, словно и во сне готовясь к ударам.
Простояв перед собственной кроватью не больше минуты, Константин развернулся и вышел из комнаты.
Она открыла глаза, едва он распахнул двери. Не спала? Или он ее разбудил, прервав чуткий, настороженный сон?
— Тебе же не понравилась эта комната. — Заметил Костя, садясь в кресло.
Расстегнул пуговицы пиджака. Закинул ногу на ногу, словно всем видом показывая, что собирается обосноваться здесь надолго.
— Ты готов уступить мне свою? — Карина приподнялась, откинувшись на подушки.
Она смотрела внимательно, но отстраненно. Ничего не показывало, будто она помнит о том, что случилось пару часов назад в столовой.
— Зачем? У нас неплохо получалось ее делить. — Костя невозмутимо улыбнулся.
Карина выпрямилась, сев на краю кровати.
— Чего ты хочешь, Соболев? — откинув одеяло, она по-турецки скрестила ноги.
Отвлекает внимание? Удачно. Ему хотелось на те смотреть. Вот если бы еще не эти заживающие ссадины и синяки.
Спала Карина в футболке, которую он одолжил ей в самый первый вечер.
— Ничего.
— Зачем тогда пришел? — Карина немного прищурилась.
Он увидел раздражение, мелькнувшее в ее взгляде, но Карина быстро справилась с эмоциями и вновь невозмутимо смотрела на него. А ему нравилось ее подразнивать.
— Тебе снятся кошмары, ведь так? Вот я и посижу тут, раз уж ты ушла из моей комнаты. На случай, если тебе станет страшно ночью, надо будет с кем-то поговорить. Для чего еще нужны друзья? — Он закинул руки за голову и вольготно потянулся.
Она поджала губы.
— Друзья не спят в одной комнате и постели. — Заметила Карина.
— Откуда тебе знать? — Искренне удивился Соболев. — Ты же сама говорила, что у тебя друзей не было, и нет.
Карина фыркнула. Иронично улыбнулась и встала с кровати.
— Я похожа на дуру, Соболев?
Она подошла к нему и остановилась в одном шаге.
Он заставил себя сидеть совершенно спокойно и невозмутимо, когда она ухватила пальцами край футболки и одним движением сняла ту через голову.
Черт! Что ж они все сегодня так его выдержку испытывают? Одно это движение возбудило его больше, чем, если бы она вздумала танцевать перед ним полноценный стриптиз. Хотя, наверняка, и это Карина умела.
То, как она избавилась от единственного предмета своего туалета… Господи! Он до хруста сжал пальцы рук, заведенных за голову. Сосчитал до пяти и медленно разжал, опустив руки на колени. Темнота в комнате почти скрывала ее синяки, оставляя только очертания роскошного тела, которое возбуждало его все то время, что Константин знал Карину. Но он-то помнил. Ему не нужен был свет. Просто закрыв глаза, он мог по памяти указать пальцем каждую чертову отметину. Однако и это не ослабило бешенного пульсирующего напряжения в паху.
Она усмехнулась, словно прекрасно знала каждую его мысль, и с той же грациозностью откинула футболку в угол комнаты. Свободно и даже с вызовом опустилась к нему на колени.
Отчего-то вспомнилось столь любимое американцами ругательство из четырех букв.
— Хочешь меня трахнуть? — Обняв его шею руками, Карина склонила голову к плечу.
Ее волосы рассыпались по его лицу. Ее пальцы погрузились в его собственные волосы на затылке.
Соболев молчал, прилагая все усилия, чтобы ее не спугнуть, и не выдать свою реакцию. Хотя, Боже ж мой! Кого он сможет обмануть, если она сидит на его паху и все прекрасно ощущает?!
— Трахни.
Карина еще ниже наклонилась к его лицу, почти скользя губами по его лбу. Щекоча дыханием веки, щеки.
— И прекрати делать вид, будто ты такой святой.
Все. Он не выдержал.
Его ладони скользнули по ее спине, прижимая Карину к себе крепче. Обнимая ее. Соболев поднял лицо так, что их губы оказались друг напротив друга, но не позволил Карине прижаться к нему в нарочито- искушающем, профессиональном поцелуе. Его пальцы ухватили ее волосы, и он с наслаждением набрал полные пригоршни этих скользящих прядей.
— Ты — не дура, Карина. Я никогда такого не утверждал. — Он улыбнулся. Провел щекой по ее щеке. Нежно коснулся губами синяка на ее скуле, ощущая, как она вздрогнула. Он точно знал, что в этот раз не от страха. — Но ты — дурочка, если думаешь, что все, чего я хочу от тебя — это секс. — Хрипло прошептал Костя ей на ухо.
Карина дернулась, словно хотела встать. И тут же передумала, хоть он пока и так не был готов позволить ей подняться с его колен. Она запрокинула голову и прогнула спину.
