Жумыга жил в замызганном “корабле”, вокруг которого группировались такие же замызганные пятиэтажки, сломанные качели, старые гаражи и старые тополя.
Пацюк без труда нашел нужный подъезд и нужную квартиру. И решительно позвонил в дверь, из-за которой доносились собачий лай, детский рев и женский визг.
Ему открыли только через пять минут, когда собачий лай перешел в тихое поскуливание, детский рев – в громкое сопение, а женский визг застыл на самой высокой ноте.
– Добрый вечер, – приветливо сказал Пацюк, разглядывая женщину в испачканном мукой переднике. – Мне нужен Жумыга Тимур Манивальдович.
– Правда? – почему-то обрадовалась женщина. – Мне он тоже нужен. Два часа назад ушел за маслом, падлюка, и до сих пор его нет.
– И где же он? – по инерции спросил Егор.
– Где? Это у тебя, алкаша, нужно спросить где! У тебя и у дружков твоих поганых, забулдыг, хронь подзаборная, чтоб вам ни дна ни покрышки! И когда ж вы все передохнете, а?
Пацюк хотел было возмутиться, но по зрелом размышлении делать этого не стал. Глупо возмущаться, когда на тебе старые кроссовки и такая же курточка. И пионерский свитер с мухоморами. А служебное удостоверение, которое могло пролить свет на его личность, осталось в лапах у Забелина. Вместе со всеми остальными его документами.
Женщина уже была готова с треском захлопнуть дверь перед носом Пацюка, когда его осенило.
– Я, собственно, хотел долг ему отдать. Я у него деньги одалживал.
Известие о долге смягчило сердце женщины.
– И сколько? – осторожно спросила она.
В кармане Пацюка лежала сотенная, позаимствованная у добрейшего Бороды, и несколько мятых десяток. Сотенная, безусловно, произвела бы на женщину большое впечатление, но… Будь реалистом, Егор, разве может Тимур Жумыга одалживать кому-то сотенную, имея в наличии жену, неизвестное количество детей и собаку? Придется ограничиться двадцаткой.
– Сколько? – снова повторила женщина.
– Двадцать, – выдохнул Пацюк и с готовностью зашуршал купюрами.
– Значит, двадцать! – Голос тетки не предвещал ничего хорошего. – Я десять лет в отрепьях хожу, детям ботинки купить не на что, а он двадцатки одалживает! А у тебя, подлеца, еще совести хватает из семейного человека деньги тянуть! А?!
Под кликушеские завывания два червонца перекочевали в руку жены несчастного Жумыги, после чего Пацюк счел себя вправе спросить:
– Так где я могу его найти?
Что ни говори, позолоченная ручка несколько смягчила сердце женщины, и она – уже без всякой злости – сказала:
– Иди за гаражи. Может, он там, у своей развалюхи, и околачивается. И скажи, что я его дома жду, падлюку. С маслом подсолнечным.
И прежде чем Пацюк успел поблагодарить грозную жену Тимура Манивальдовича, дверь перед ним захлопнулась.
Ну что ж, гаражи так гаражи…
Побродив по окрестностям минут с пятнадцать, Пацюк вышел-таки на цель. Воротца одного из гаражей были распахнуты, в его глубине стоял искомый “Москвич”, номерной знак “Н ОЗЗ ХВ 78 RUS”, а перед гаражом, за импровизированным фанерным столиком, смахивающим на кладбищенский, сидела компания из трех человек.
Все трое были примерно одинакового возраста, роста и комплекции, с одинаковыми красно-кирпичными лицами. Пацюк живо представил себе всех троих в нежном пубертатном возрасте: наверняка они ходили в один класс, в одну секцию по боксу и плаванию, затем дружно отнесли документы в какой-нибудь электромеханический техникум и так же дружно его закончили. Так они и шли по жизни вместе, волоча за собой жен, детей, собак и несданные пивные бутылки. Да и теперь каждый день собираются у гаража… С заветной бутылкой водки “Праздничная”.
Вот и теперь “Праздничная” стояла перед друзьями в окружении нескольких подгнивших яблок.
Пацюк подошел к компании и громким, хорошо поставленным голосом произнес:
– Мне нужен Жумыга Тимур Манивальдович.
Все трое на секунду задумались. Задумался и стажер. Действительно, глупо спрашивать имя и отчество у каждой из голов трехглавого змея. Потому он так и зовется – змей трехглавый, без всяких там изысков.
– Жумыга Тимур Манивальдович, владелец “Москви-ча-412”, номерной знак “Н ОЗЗ ХВ 78 RUS”, – еще раз воззвал Пацюк.
Три брата-акробата синхронно повернули головы в сторону машины, стоящей в гараже.
– Это же твоя тачка, – так же синхронно сказали два брата, сидящие по бокам, третьему – в центре. – Значит, ты и есть Жумыга.
– Точно! – обрадовался центровой. – Я и есть Жумыга Тимур Манивальдович. А что случилось-то, командир?
– Мы можем отойти на несколько минут?
– С какой радости?
