22 февраля 1942 года. Вот что в нем говорилось:
«Судьба советских военнопленных, находящихся в Германии, является трагедией величайших размеров... Значительная часть из них умерла от голода или климатических условий. Тысячи погибли от сыпного тифа.
Во многих случаях, когда военнопленные не могли продолжать пешие переходы вследствие голода и истощения, их расстреливали на глазах приведенного в ужас гражданского населения, а трупы оставляли непогребенными. Их умерщвляли голодной смертью».
Розенберг писал это письмо не для того, чтобы осудить «трагедию величайших размеров». Он сетовал на то, что из-за такого отношения к военнопленным теряется рабочая сила, в которой фашистская Германия очень нуждалась.
Это он, Розенберг, направил Гитлеру свои предложения о разделе Советского Союза на рейхскомиссариаты и назначении фашистских правителей в оккупируемые области. В предложениях Розенберга фигурируют Белоруссия и Украина, Минск и Киев, Ростов и Тбилиси, Ленинград и Москва. И в качестве рейхскомиссара Москвы Розенберг рекомендовал небезызвестного Эриха Коха. Розенберг торопился объявить СССР уничтоженным. Им был создан «эйнзацштаб Розенберга», который осуществлял разграбление произведений искусства».
Розенберг 16 апреля 1943 года докладывал, что в Германию было отправлено 92 железнодорожных вагона, вмещавших 2775 ящиков с упакованными произведениями искусства. Из них 53 было доставлено прямо Гитлеру, а 594 — Герингу.
Розенберг определил стоимость этих произведений искусства в один миллиард долларов. Опись награбленного составила 39 томов. Солидная часть награбленного перекочевала в многочисленные поместья Розенберга.
По приговору трибунала свой жизненный путь Розенберг закончил на виселице.
Соболезнований никто не высказывал.
Если мы выиграем войну, то тогда... поляков и украинцев... можно пустить хоть на фарш.
Франк — близкий к Гитлеру человек.
Фюрер назначил его баварским министром юстиции и президентом Академии германского права.
Франк так обрисовал в 1942 году свою деятельность в Третьем рейхе:
«С 1920 года я постоянно посвящал свою работу национал-социалистической партии, участвовал в ноябрьских событиях 1923 года («пивной путч» в Мюнхене — Прим. авт.), за что получил Орден крови...
В 1926 году фюрер... сделал меня лидером национал-социалистической лиги юристов... Я объявляю себя сейчас и навсегда национал-социалистом и верным последователем фюрера Адольфа Гитлера, которому служу с 1919 года».
Именно Франку вверил Гитлер в 1939 году управление порабощенной Польшей.
Вот как определял Франк программу уничтожения польского народа: «Польша должна рассматриваться как колония, поляки будут рабами великой германской мировой империи». Далее Франк уточняет: «Бронированным кулаком надо вбивать в головы строптивых поляков сознание того, что в настоящее время ими управляет раса господ».
Слова претворялись в дела.
Массовое истребление людей, превращение страны в сплошной концентрационный лагерь, голод, нищета.
Среди доказательств нацистских злодеяний в Польше на процессе фигурировал доклад фашистского генерала Штумпфа об уничтожении еврейского гетто в Варшаве. Доклад представлял толстую книгу, переплетенную в свиную кожу с золотой каймой.
Борис Полевой так писал об этом: «Если бы кровь несчастных, о гибели которых говорится в нем, вдруг выступила из земли, образовалось бы озеро и утонули бы в нем не только выродки, сидящие на тех скамьях, но и сотни виновников этого сатанистского дела».
23 апреля 1943 года рейхсфюрер СС издал приказ, в котором потребовал как можно скорее «со всей жестокостью и безжалостностью» уничтожать население Варшавского гетто. Докладывая начальству о выполнении этого приказа, Штумпф заявляет:
«Я решил уничтожить всю территорию, где скрывались евреи, огнем, поджигая каждое здание».
Он описывает, как евреи, искавшие спасения на верхних, еще не охваченных пожаром этажах, бросали вниз перины, матрацы и, надеясь спастись, прыгали на них, бросали на них стариков, детей. С переломанными ногами, волоча детей на спине, несчастные пытались на руках уползти прочь от страшного пожарища и скрыться в развалинах. Гитлеровцы с песнями, весело делавшие свое дело, охотились на этих несчастных и практиковались в стрельбе по этим движущимся мишеням.
Многие предпочитали смерть от дыма и газа встрече с палачами. Забившись со своими детьми в глухие углы варшавской канализации, они ждали там смерти от голода и недостатка воздуха. Штумпф и его люди — нет, нелюди, нельзя называть людьми эту гитлеровскую мразь, — вся эта банда решила не дать спасавшимся в подземельях канализации умереть своей смертью.
Все эти и многие другие леденящие душу злодеяния совершались по приказу Франка.
Когда под натиском Красной Армии фашистские войска обратились в бегство, Франк, удирая из Польши, погрузил в железнодорожный состав не только украденные им бесценные произведения искусства, но и тщательно переплетенные 38 томов своего дневника — документальные доказательства зверских преступлений, организованных и осуществленных под его руководством на территории Польши.
О целях ведения дневника сам Франк писал в 1942 году так: «Основную работу, проделанную на данной территории с 1939 года, я в общих чертах отобразил в дневниках, в стенографических записях своих выступлений. Этот единственный в своем роде рабочий журнал останется на все времена свидетельством того, с какой ответственностью приступил я к исполнению порученной мне задачи, с каким энтузиазмом выполняли свои задачи мои добросовестные сотрудники».
Случилось иначе. Этот «единственный в своем роде документ» действительно остался «свидетельством на все времена», но только не заслуг, проявленных в деле укоренения германского духа на Востоке, а геноцида.
Несколько месяцев спустя Франку пришлось передать дневник офицерам американской разведки, которые арестовали его в мае 1945 года в маленьком баварском городишке Нейхаус, где он скрывался в конце войны.
Когда после неудачной попытки покончить с собой, вскрыв вены, Франка спросили о дневнике, он подтвердил его назначение и подлинность, а потом сказал: «Я ничего не хочу утаивать. Речь идет об историческом документе».
Вскоре «Дневник» действительно стал историческим документом, хотя совсем не в том смысле, как того хотел его автор.
Дневник Франка сообщил не только множество фактов, сведений и подробностей, но позволил также увидеть страшный, а временами недоступный здравому пониманию механизм, приводивший в действие гитлеровскую партийную и государственную машину.
В ходе подготовки Нюрнбергского процесса Франка признали одним из главных преступников, которым предстояло занять скамью подсудимых на первом процессе в трибунале. Его фамилия оказалась под номером 6. Самолюбие Франка было уязвлено. Он считал себя гораздо более важным деятелем, нежели «поставленные выше» Риббентроп или Розенберг.
После ареста Франк в тюремной камере принял католичество и подчеркнуто демонстрировал свою набожность. Перед трибуналом, а потом и в своих мемуарах, писавшихся в тюрьме (они опубликованы его вдовой спустя много лет после процесса), Франк выдвинул целую идейно-религиозную концепцию, доказывая, что единственный источник и причина зла состояли в том, что Гитлер и его движение «отвернулись от бога».
Показания дает генерал-губернатор.
Защитник Зейдль задает вопросы Франку, дающему показания в качестве свидетеля по своему
