– Не знаю. Но чертовски хочу узнать.
– Я должен передать то, что он достанет из рыбьего живота, тебе?
– Хотелось бы… Трудно было получить свидание?
– Не стоит думать об этом, Сашá. Я сделаю все, как ты сказала.
– Очень хочется курить.
– Разве ты куришь? – От удивления Доминик трясет подбородком.
– Как оказалось. Вот если бы ты достал мне сигарет! Хотя бы пачку.
– Я достану сигареты. Какие именно?
– Любые. Желательно с фильтром.
– С фильтром. Я понял.
– Я надеюсь еще увидеть тебя, Доминик. Но если ничего не получится…
– Получится, обязательно получится!..
– Если не получится – я все равно благодарна тебе. Ты – единственное, что у меня есть…
…Медная монета диаметром около двух с половиной сантиметров. Квадратное отверстие посередине, стилизованное изображение лошади, больше похожее на наскальный рисунок. Два крупных развесистых иероглифа сверху и снизу – они идут по крупу лошади и по ее животу. На обратной стороне – четыре иероглифа попроще, сориентированные на стороны света. Монета довольно тяжела, в некоторых местах медь покрывает зеленый налет.
Монета до сих пор пахнет рыбой, и это совсем не то, что я ожидала увидеть.
Совсем не то.
Ее передает мне тот самый полицейский, который присутствовал на нашем с Домиником свидании. Передает тайком, во время раздачи обеда, состоящего из сухой лепешки и плошки с супом, или, вернее, мясным бульоном отвратительного серого цвета. Мой бизнес-ланч, то-то бы повеселился Алекс Гринблат, интересно, вспоминает ли он о моем существовании хоть изредка? Я слабо верю в это, да и сам Алекс отдалился, чертовски красивые глаза – не более чем фигура речи, даже воспоминанием их не назовешь. Теперь, когда мой мир сосредоточился на стене камеры, все люди воспринимаются не так, как раньше. Они и правда кажутся процарапанными одной линией, они состоят не из плоти и крови – из осыпающейся каменной крошки. Фантомы, стилизованные изображения. Наскальные рисунки, по технике ничем не отличающиеся от рисунка лошади на монете. В этом новом взгляде есть и свои преимущества: со стилизованным Алексом нельзя переспать, стилизованного Жюля нельзя уличить в банальной лжи, стилизованные спички нельзя зажечь, стилизованные негативы нельзя проявить, стилизованная кровь никого не может испугать, ее потеря никогда не приведет к смерти, сама смерть – тоже фантом.
Наскальный рисунок.
Все это погружает меня в состояние транса.
Я выхожу из него все реже, лишь в тех случаях, когда какое-то слово из кроссворда на стене привлекает мое внимание больше, чем обычно.
Спички – почему картонка, найденная в моей сумке, оказалась пустой? Для следователя картина ясна, я жгла спички, чтобы найти орудие преступления, оттого ни одной и не осталось. Оттого и полоска серы оказалась стертой. Но каким образом все обстояло на самом деле? Каким образом спички попали в мою сумочку? Кто бросил их туда? И для чего? Чтобы избавиться от ненужного хлама? – но спички можно было просто выкинуть. Чтобы передать какую-то информацию? – идея еще более нелепая, картонка с названием кафе – не кассета и не дискета, и не электронный чип. А если бы электронный чип был спрятан в картонке – его давно бы обнаружили.
Негативы – почему они всплыли в номере Фрэнки? Для следователя картина ясна, негативы с моим изображением Фрэнки бережно хранил с того солнечного сентября в Санкт-Петербурге. Но каким образом все обстояло на самом деле?
Я никогда не вынимала негативы из конверта, как и все другие негативы из других конвертов, никто ими не интересуется, если уже есть готовые фотографии. На них нет моих отпечатков, а есть только отпечатки Фрэнки – и то на конверте. А раз нет моих отпечатков, значит – вещь принадлежит не мне. Если же отпечатки есть – происходит то же, что произошло с бритвой. Она – моя, и содеянное ею – это содеянное мной.
Монета, переданная полицейским, завернута в крохотный обрывок бумажки и спрятана в пачке «Lucky Strike». На что-то более утонченное у Доминика не хватило воображения.
Внутри бумажки я нахожу две строки, написанные Домиником.
thon16
tout се que tu voudras17
Отчет о проделанной работе.
«Тунец» – снова тунец, выбор Доминика пал на тунца, даже здесь он не оригинален, а просто повторяет то, что сделали до него другие, милый, милый Доминик!.. Посмотреть бы на встречу у причала рядом с рыбным рынком: толстяк жмется на берегу, не решаясь сойти в лодку, близость воды пугает его, как и близость всего остального. Сколько же страхов пришлось тебе преодолеть, трусишка Доминик! – и все ради меня. «Все, что захочешь» – это ли не признание? Доминик сделает для меня все, жаль, что его возможности сильно ограничены.
Что тогда говорить обо мне?
Записка Доминика заставила меня улыбнуться – и это единственный положительный момент. Все остальное по-прежнему безнадежно, скрыто во мраке. Монета с квадратной дыркой посередине – совсем не то, что я ожидала увидеть. К тому же я не знаю китайского. А если бы знала? Тогда иероглифы, ориентированные по сторонам света, не были бы для меня загадкой. Они сообщили бы мне что-то нужное. Полезное.
