— Вы мне не верите, сударь? — спросил он, подходя ближе.
— Почему я должен не верить тебе, Морик? — ответил я, думая совсем о другом — о предстоящем мне вечере.
— В этом доме творятся странные вещи, сударь, — прошептал он еще тише. — Потому-то вы сюда и приехали, ведь правда?
— Конечно, конечно, — отшутился я, начав умывание. — Но о чем ты?
— Человек, которого убили, провел свою последнюю ночь здесь. Ян Коннен…
Громкий стук в дверь прервал его разглагольствования.
Не дождавшись приглашения, в тот момент, когда я закончил умывание, в комнату вошел герр Тотц.
— Если вам больше не нужен мальчишка, сударь, — сказал владелец гостиницы, сжал губы и бросил злобный взгляд в его сторону, — он должен помогать на кухне. Ступай!
Прежде чем я успел промолвить слово, паренек обежал вокруг своего хозяина и ловко нырнул в открытую дверь.
— У, малявка! — процедил сквозь зубы Тотц, сверкнув глазами и тряхнув головой. — Лживый маленький бездельник. И хитрец к тому же.
— Он сказал мне, что Ян Коннен провел последнюю ночь перед убийством в вашей гостинице. Это правда?
Ульрих Тотц ответил только после паузы, после которой на устах его появилась улыбка, а слова потекли подобно теплому молоку с медом.
— Верно, сударь, так оно и было. Я уже рассказал в полиции все, что знаю. Под присягой. Да он и немного здесь пробыл. Ничего прибавить к тому, что я там говорил, не могу, сударь. А теперь мне можно идти? Внизу сейчас много дел.
Я кивнул, и он вышел, тихо закрывая собой дверь. Втянули ли меня в какой-то жуткий лабиринт, или это просто случайное совпадение, что я попал в ту же гостиницу, где первая жертва убийцы провела последние часы жизни? Я решил при возможности отыскать показания, которые Ульрих Тотц дал в полиции. Становилось ясно, что на самом деле сведений относительно совершенных убийств гораздо больше, чем можно было заключить на основании представленных Кохом бумаг.
Внизу сержант Кох сидел у камина, и два больших бокала с ромом стояли рядом с ним на маленьком столике. Постоялый двор теперь был значительно более оживленным. В центре всеобщего внимания находились две женщины в широких красных юбках и блузках с глубоким вырезом. Исключение составлял, пожалуй, только русский офицер в экстравагантной форме, заснувший за столом, запрокинув голову и прислонившись к стене. Бокал грога рядом с ним опрокинулся, и его содержимое капало на пол.
— Кох, — произнес я, похлопав сержанта по плечу.
Сержант вскочил и взгромоздил свою треуголку на голову, так, словно я застал его обнаженным, и теперь с ее помощью он попытался прикрыть наготу.
— Экипаж…
— Здесь был убит Ян Коннен. Вы знали об этом?
Кох ответил не сразу, и у меня уже вновь начали возникать подозрения, не увиливает ли он.
— Впервые слышу, сударь. Уверяю вас!
— В самом деле? — с сомнением в голосе произнес я. — Странно. Весь город наверняка знает, а вы не знаете.
Кох сделал глубокий вдох и только потом ответил:
— Я же говорил вам, сударь, подробности совершившегося хранились в глубочайшей тайне. Я знал, конечно, что упомянутый вами человек был убит где-то рядом с морем, но не в этой же гостинице.
— Неподалеку от гостиницы, — поправил я его. — Возможно, вы ничего и не знали, но тот, кто решил поселить меня здесь, вне всякого сомнения, все прекрасно знал, сержант.
Несколько мгновений мы стояли лицом к лицу, глядя друг на друга в полном молчании, и я ощутил, что между нами вновь проскользнул холодок недоверия. Я показал ему конверт, который держал в руке.
— Вот письмо, о котором я говорил вам. Оно предназначено для одного человека, живущего в Кенигсберге. Его зовут Раннгольд Яхманн.
Если Кох когда-то и слышал это имя, то не подал виду.
— Я передам его адресату сразу же после посещения нами Крепости, — пообещал он с почтительным кивком. — Завезу по пути домой.
Такое благородство представило Коха совершенно в новом свете. И я внезапно понял, что целый день только тем и занимался, что обвинял его в заговоре, который сам себе не мог объяснить. То, что казалось попыткой манипулировать мною и строить всяческие препятствия, на самом деле могло быть лишь проявлением чрезмерного усердия в исполнении крайне обременительных обязанностей.
— Не стоит, — махнул я рукой, немного смягчившись. — Отнесете завтра утром. Дом герра Яхманна находится на Клопштрассе.
— Вам что-нибудь еще нужно, сударь?
— Транспорт, Кох. Луна уже, по-видимому, в собственном доме,[5] как вы думаете? — добавил я шутливо, стараясь разрядить обстановку.
Едва заметный намек на улыбку появился на губах сержанта, когда мы проследовали к двери.
— Думаю, что да, сударь. Пора.
У причала снег лежал сугробами на грубом булыжнике мостовой, почти полностью устилая землю, но метель прекратилась. Правда, порывы с моря сделались еще сильнее. Ветер злобно свистел, обжигая лицо, заставляя зубы стучать от холода, а дух бунтовать против разбушевавшейся природы.
— Да сохранит нас Господь! — пробормотал Кох, залезая следом за мной в экипаж.
Он приказал кучеру трогать, и я вспомнил бокалы с горячим пуншем, которые мы оставили на столе нетронутыми.
Нынешней ночью мы оба пожалеем об этом упущении.
Глава 5
Ночная тьма опустилась на Остмарктплатц. На улицах не было ни единой живой души. Опустели даже сторожевые будки у Крепости и здания суда — охрана на ночь ушла внутрь. По обе стороны от главного входа слабо мерцающие головни отбрасывали на землю тусклый свет, вырисовывая на мрачном каменном фасаде зловещие тени. Мы с Кохом вышли из экипажа и проследовали к воротам. Массивное здание громадной скалой нависало над нашими головами. В бледном свете восходящей луны остроконечные пинакли, центральная и сторожевая башни накинули черное покрывало на мерцающий снеговой ковер.
Сержант Кох поднял большое железное кольцо и отпустил его. Оно с грохотом ударилось о гигантскую деревянную дверь. С шумом отодвинулся засов, открылось небольшое окошечко, и два глаза пронзили нас испытующим взглядом.
— Поверенный Стиффениис на встречу с доктором Вигилантиусом! — провозгласил Кох.
С громким металлическим звоном глазок закрылся, дверь распахнулась, и мы вошли в небольшой внутренний дворик.
— Подождите здесь, — велел охранник, и нам в течение нескольких минут пришлось мерзнуть под пронизывающим ветром.
В центре двора два высоких солдата в одних рубахах орудовали лопатами рядом с длинным деревянным ящиком. Какой смысл, подумал я, при нынешнем количестве снега в городе запасать его в ящиках?
— Генерал Катовице! — внезапно прошипел Кох. Я обернулся и увидел группу офицеров в форме из синей саржи, следовавшую по направлению к нам. — Командующий гарнизоном…
С некоторым трепетом я приготовился к встрече с генералом. Ко мне приблизился человек заметно
