Я кивнула головой.
— И вы решили взять на себя функции телохранителя? Я вас недооценивала…
Неужели прибавит жалованье?
Но ни о чем подобном Аглая даже не заикнулась. Совсем напротив, прочла мне лекцию о том, что каждый популярный человек должен быть готов к такого рода неожиданностям. И что это — всего лишь необременительная мзда. Копеечный билетик за проезд к станции под названием “Слава”.
— И вы даже не знаете, кто мог вам послать цветочную метку?
— Понятия не имею. Слишком изысканно, чтобы подозревать первого встречного. Может быть, коллеги по цеху забавляются…
— Коллеги по цеху? — удивилась я.
— Мы, деятели масскульта, люди тяжелые. Не самых лучших душевных качеств, уверяю вас. Чужая популярность для нас — кость в горле. Стоит появиться кому-то свеженькому… Кому-то, кто чуть лучше перелицевал сюжеты Агаты Кристи… Или Чейза… Или красавчика Жапризо… И все. Конец карьере. Имя забыто. А ничего более тоскливого, чем забытый кумир, человечество не придумало.
— Так вы думаете…
— Лучше об этом не думать. — Аглая подмигнула мне. — И вообще скоро вы с ними познакомитесь.
— С кем?
— С моими коллегами по цеху. Под Питером намечаются съемки одной любопытной передачи… Вы едете со мной. Так что повеселимся.
Я едва не упала от удивления. До этого Аглая не выказывала никакого желания пастись на одном лугу с прочими авторессами, даже больше — все ее публичные отзывы о них были окрашены легкой брезгливостью.
— А цветы? Что делать с цветами? А вдруг это не пустая угроза?
— Это пустая угроза. Не берите в голову.
— Но….
— Ничего страшного не случится… Ведь до сих пор же не случалось, правда? Но если вдруг… Если вдруг я паду, пронзенная стрелами молодого бамбука, обещайте мне, что присмотрите за Ксоло…
— Глупости.
— Обещайте.
Я пообещала.
Я пообещала, и бонсай был торжественно установлен в кабинете Аглаи. Больше я его не видела.
Впрочем, Аглаю я тоже почти не видела: она заканчивала роман. Тот самый, который должен был явить широкой литературной общественности новую Канунникову. Аглая почти не выходила из кабинета; иногда я и понятия не имела — дома она или нет. Ради последних страниц был заброшен даже кинотеатрик “КИНОЭТО-ПРАВДА24КАДРАВСЕКУНДУ” и наши воскресные в нем посиделки. Я не слишком переживала по этому поводу, тем более что теперь мне приходилось выдерживать натиск эмиссаров нескольких издательств. Эмиссары жаждали вырвать у строптивицы права на издание романа.
Аглая только посмеивалась: она придерживала товар, чтобы впоследствии получить за него по максимуму.
— И как долго это будет продолжаться? — Я была измотана телефонными звонками и потому имела законное право на этот вопрос.
— Перенесем решение на начало следующего года, девочка.
— До начала следующего года я не доживу.
— Ничего. Съездите на съемки, развеетесь. Питер ваша родина, кажется?
Надо же, она не забыла! Я была тронута. За неделю до нашего отлета Аглае передали сценарий новогодней программы “Играем в детектив”, а еще спустя четыре дня в Москве всплыл Райнер-Вернер. Немец привез только что переведенное “Такси для ангела” и теперь жаждал заключить договор на перевод следующей книги.
Декабрьский Райнер оказался намного симпатичнее октябрьского. И все потому, что предстал пред нашими очами в тулупе, валенках и косматой ушанке из собаки. Тулуп скрывал от посторонних глаз его глупую, чрезмерно развитую мускулатуру и слишком много о себе возомнивший пах. А ушанка делала немца похожим на скотника с обветшалой колхозной фермы.
— Где вы достали эту прелесть, Райнер? — спросила у него Аглая.
— О, это подарок. Немцы из Казахстана, очень приличная семья. Натурализовались в Германии несколько лет назад. Я обучал их языку…
— Только не раздевайтесь, — шепнула я Райнеру, когда мы остались одни. — Так у вас будет больше шансов на договор.
— Вы думаете?
— Уверена в этом.
Немец отнесся к моим словам серьезно. Настолько серьезно, что даже кофе пил в тулупе, держа шапку на коленях. Он не настаивал на водке, не упоминал всуе паюсную икру, ни разу не срыгнул, трижды удачно пошутил, еще столько же — мелко польстил “unbegre <Непостижимой (нем.).> фрау Аглае”, а в заключение добавил, что удовольствие, которое она доставила ему своим романом, может сравниться разве что с удовольствием от…
В этом месте Райнер на секунду замолк и закатил глаза.
"С удовольствием от группового секса со сборной по синхронному плаванию”, — мысленно закончила я.
— С удовольствием от Германа Гессе, фрау Аглая, Герман Гессе, надо же! Бедный ты бедный, не иначе, как с работой у тебя совсем тухло, если ты так цепляешься за эти переводы…
— Он тоже пишет детективы? — ревниво спросила Аглая.
Райнер-Вернер несколько озадачился, и, пока обдумывал ответ, Аглая выдала такое, что я чуть не свалилась со стула:
— У нас намечается маленькое приключение за городом, Райнер. Не хотите присоединиться?.. Мы чудно проведем время, обещаю вам…
…Зачем она позвала немца, о котором столь непочтительно отзывалась еще совсем недавно? Быть может, все дело было в сценарии телепередачи? Я прочитала этот сценарий не единожды, но так и не смогла понять, чем же он прельстил Аглаю.
Написать подобную лабуду можно было только с тяжелого похмелья. И с такого же похмелья взяться за ее реализацию. А предполагаемый антураж! Старинный особняк, винтовые лестницы, оплывшие свечи, треснувшие зеркала, пыльные портьеры и сразившая меня наповал ремарка “в камине потрескивают дрова”. Ремарка встречалась в сценарии раз пятнадцать и, очевидно, была главным двигателем сюжета.
За исключением приглашенных на съемку авторов детективов, разумеется.
Их — вместе с Аглаей — было четверо. И все они (во всяком случае, в сценарии) скрывались за аббревиатурами: СС, ТТ, ММ и АК.
Я не стала спрашивать о них у Аглаи, чтобы лишний раз не травмировать метрессу. Особенно после ее программных высказываний о конкуренции в масскульте.
О конкурентах — как о мертвых: либо хорошо, либо ничего. Это первое правило любого, даже самого незначительного, интервью деятеля массовой культуры. Никакой рекламы. Аглая выбрала “либо ничего” и за несколько звездных лет успела так выдрессировать журналистов, что уже никто не приставал к ней с вопросом:
«Дружите ли вы с кем-нибудь из женщин-детектившиц?»
Соратницы по криминальной бойне платили Аглае той же монетой.
В этом я убедилась, покопавшись в мутной жижице Интернета. Там же я выловила сведения о СС, ТТ и ММ.
Аббревиатуры расшифровывались не так воинственно, как могло показаться на первый взгляд: Софья Сафьянова, Теодора Тропинина и — донельзя романтическая — Минна Майерлинг. Софья Сафьянова и Теодора Тропинина сотрудничали с издательством “Око-пресс”, специализировавшемся на русопятом вале криминала. Ни одного сомнительного псевдонима, всем авторам выдается булава с мечом-кладенцом, после чего они формируются в полки и дружины. И с криком “Сарынь на кичку!” отправляются штурмовать
