половчее вцепиться друг другу в волосы, когда раздался низкий утробный смех Минны.
— Я просто удивляюсь! — пропыхтела она. — Я просто удивляюсь, с какой наглостью вы терзаете фабулу книги, которую я написала еще пять лет назад! Если у вас такой затык с сюжетами, идите в народ! Пообщайтесь, пообщайтесь с ним, корона с головы не упадет! Даже Горький этого не стыдился, Алексей Максимович!
Даже Короленко этого не гнушался, Владимир Галактионович, — не говоря уже об обоих Толстых!.. Идите в народ, все лучше, чем подбирать крошки с чужого стола! Обе вы воровки, вот!
Забыв о распре, Софья и Tea сдвинули ряды.
— Уж вы бы помолчали, дорогая Минна! Ее, видите ли, фабула! Да у вас эта фабула и не ночевала, вы свои примитивные книжонки упырями украшаете! Или в лучшем случае — маньяками!.. Такое иногда отчебучиваете — глаза на лоб лезут! Шайка вампиров просочилась в правительство и заправляет всей страной! Умудрилась даже покусать главу президентской администрации! И когда — в день святого великомученика Федора Стратилата!.. Ну не бред ли?!
Действительно бред, подумала я.
— Вы мне мозги не пудрите! И лучше не прикасайтесь к моему сюжету! Со света сживу! По судам затаскаю! Репутацию так подмочу, что ни один союз писателей вас и близко не подпустит! — пригрозила Минна.
— Это вас по судам затаскают! Платочек-то ваш! Ваш платочек — вы и отравительница!
Все происходящее выглядело так отвратительно, что Чиж решил вмешаться.
— Дамы, дамы! Ну как не стыдно! Тело еще не остыло, а вы устроили бог знает что!.. Думаю, будет лучше, если вы вернетесь в зал… Успокоитесь… Да и не стоит затаптывать площадку, возможно, еще не все улики собраны… Вы ведь проводите женщин, Ботболт? А господин Рабенбауэр составит вам компанию.
Ботболт опустил тяжелые веки: все будет в лучшем виде, пять отечественных овец каракульской породы и один баран породы баварский меринос не останутся без присмотра.
Впрочем, дамам и самим надоело жаться в субтропической оранжерее. Или все дело заключалось в близости к кухне, на которой было состряпано нехитрое варево Аглаиной смерти? Кухня была совсем рядом, за дверью, которую закрыли на замок два года назад.
Но сегодня кто-то эту дверь открыл.
И этот кто-то сейчас находился среди нас.
— И правда, пойдемте, — подхватила Минна инициативу Чижа. — Перекусим чего-нибудь… У меня на нервной почве всегда разыгрывается страшный аппетит.
Судя по комплекции госпожи Майерлинг, нервничать ей приходилось довольно часто.
— Перекусим, надо же! — процедила Tea. — Может быть, еще и выпьем?
— Одна уже выпила, — процедила Софья. — Теперь под простыней отдыхает. Вы нас в эту ловушку больше не заманите, отравительница!..
У самой двери в зал Чиж перехватил бдительно следящего за стадом Ботболта и что-то шепнул ему на ухо. Ботболт покивал головой и вышел следом за всеми остальными. А Чиж неожиданно крепко ухватил меня за руку и сказал:
— Останьтесь, Алиса.
— А что случилось? — взглянув в его суженные зрачки, я невольно понизила голос до трагического шепота.
— Так нужно. Есть пара мыслей, и мне хотелось бы проверить их.
Странно, что он выбрал меня, а не Дашку. Кажется, это был первый случай, когда из нас двоих предпочли не героиню, а подругу главной героини. Не демона от журналистики, а существо, которому не доверят даже стричь ногти и полировать рога демонам. Ничем не выдающееся бесплатное приложение: сначала к швейной машинке “Минерва”, а затем — к торговой марке “Аглая Канунникова”. Это было странно еще и оттого, что именно Дарья указала на дверь в оранжерее. Следовательно, у нее имелись на этот счет свои соображения. И свои версии.
Так же, как и у Чижа, в чем я нисколько не сомневалась. Сомнения вызывал только тот факт, что Чиж не захотел поделиться версиями с самой Дарьей. А почему-то выбрал меня.
. — А почему именно я, Петя?
— Потому что! — удивительно исчерпывающий ответ. — Идемте.
Чиж подхватил меня под руку и поволок к проклятой двери, проклятой клумбе, проклятым зарослям папоротника и проклятому кожаному креслу с подлокотниками из красного дерева. Именно в это кресло он и запихнул меня, а сам принялся бегать по дорожке.
— Объясните мне, что происходит?
— Хорошо. У меня появились некоторые соображения по поводу всего происшедшего. А поскольку я не могу доверять никому, кроме вас…
Похвала была явно незаслуженной, и я заерзала в кресле.
— Почему? Почему вы не можете доверять никому, кроме меня?
— Ну, насчет трех ведьм, которые готовы живьем друг друга сожрать, все понятно?
— Более-менее…
— Теперь ваша подруга — Дарья… Откуда она узнала о двери? Ее никогда не найдешь, если специально не будешь искать. И потом, если я правильно понял, она тоже не жаловала покойную.
— Это не аргумент, — вступилась я за Дашку. — Если бы мы все травили своих врагов при первой же удобной возможности, то ровно через двенадцать часов человечество исчезло бы как вид!
Чиж на секунду задумался.
— Все равно. Уж очень быстро она состряпала версию… Да и старые хрычовки правы: она все время шастала в оранжерею! Теперь немец.
— Этот-то здесь при чем?
— Он глаз с нее не спускал. И вообще, они похожи на сообщников. Разве вы не обратили внимание?..
Я поморщилась, как от зубной боли: Чиж с простодушной интуицией ребенка нащупал мою больную мозоль и теперь от души выплясывал на ней полупьяную матросскую джигу.
— ..к тому же он чего-то страшно боится.
— Он иностранец. А все иностранцы обязательно чего-то страшно боятся. Это их естественное состояние в России.
— Все равно. — Чиж упрямо нагнул голову. — Все равно…
Но я-то видела, что ему совсем не все равно! Зависть, обыкновенная зависть к более удачливому и, несомненно, более красивому самцу. Петя Чиж ничего не мог противопоставить атлетической, бугрящейся мускулами фигуре немца. У самого — почти бесплотного — Чижа бугрился только лоб. Да и то только в минуты сильного душевного волнения. Как сейчас, например.
— Ну, хорошо. А Ботболт? — вполне резонно заметила я. — Вы вроде уже зачислили его в союзники…
Чиж остановился, как будто его ударили в грудь, и приложил палец к губам.
— Хитрая бестия. Косит под простачка, благо обедненная азиатская мимика это позволяет… К тому же где-то шлялся, пока все приходили в себя. А история с телефоном?.. Сдается мне, что он совсем не пешка…
— Конечно. Он конь. Вернее, бык Буха-Нойон Бабай, — не ко времени вспомнила я затейливую шахматную мифологию.
— Не надо иронизировать. Он за всем следит и обо всем имеет собственное мнение. Мне кажется, он умудряется быть в нескольких местах сразу…
— Скажите еще, что у него шесть рук!
— Такой возможности я тоже не исключаю. — Чиж завертел головой по сторонам. — Спорим, если я подойду сейчас к ближайшей пальме и отогну ветку — он обязательно там окажется?
— А разве он не вышел вместе со всеми?
— Спорим?!
— Спорим, — нехотя согласилась я. — На что?
